Святой Рейтинг

Валя-Кира не ответила. Она равнодушно смотрела мимо Фёдора и машинально куталась в старенькую шубу лешего. Сердце бойца зашлось от любви и жалости. Он яростно пнул перевёрнутый сексодром. (Из-под кровати прозвучал невнятный возглас.) «Ничего, прорвёмся, бывало и хуже», – подумал Фёдор, вспоминая превращение Вали-Киры в омерзительную ведьму. Вспомнился и рецепт спасения, оказавшийся таким действенным. Обняв девушку, сын эфира решительно поцеловал её в холодные сухие, но сладкие губы долгим лечебным поцелуем.

– Эй!

Испуганное восклицание Корнея заставило прервать упоительную процедуру. Фёдор круто обернулся – и глазам не поверил.

Нечеловеческим усилием Хаос ухитрился сбросить кровать и теперь стоял перед ними, кривясь от боли – синий, страшный, помятый. Даже корона, чудом усидевшая на голове, и та сплющилась, вместе с головой. Доктор хрипел и хватался за медальон.

Но спустя несколько секунд он удивительным образом преобразился. Сама собой расправилась мантия, обруч короны вернул изначальную форму (вместе с головой), улеглись в аккуратную причёску всклокоченные волосы, боевым блеском засверкали глаза. Хаос выглядел, словно проигравший спортсмен, который принял сверхмощный допинг и воспрянул для дальнейшей борьбы…

– Ну, всё, Федя, – ровным голосом сказал он, разминая руки. – Недооценил я тебя, а зря. Всё доброта проклятая. Хотел по-хорошему, как приличного человека, зарубить в честном бою. Теперь молись своему Рейтингу…

Не договорив, доктор сделал замысловатый жест, и на его ладони ослепительно засиял небольшой огненный шар. Этакий пылающий колобок, чертовски похожий на шаровую молнию… С издевательским смехом доктор метнул его, словно гранату, в сына эфира. Заслоняя Валю с Корнеем, боец рванулся вперёд и почувствовал сильный жаркий толчок в грудь. Прежде чем потерять сознание, успел закрыть глаза и подумать: «Доконал-таки, гад»…

Ну, что ж! Врагу, за которым стоит мировой разум, проиграть не стыдно. Он, Фёдор, сделал всё, что мог. Он не посрамил седины Василия Павловича, бороду Суй Кия и любовь Вали-Киры, не говоря уже о других девушках. Как верный солдат телеимперии, он сполна прошёл славный боевой путь, и товарищи по оружию, включая профессора Мориурти с террористом Сидоровым, вспомнят его добрым словом. Жаль только, что жизнь оказалась такой короткой. Зато удалась на славу. Разве мало было приключений – служебных и не только, – из которых он выходил победителем? Разве мало подруг любили его? А верная видеопанель! Сколько фильмов дарила ему, сколько сериалов, шоу, новостей…

Размышляя таким образом, Фёдор неожиданно осознал, что сознание почему-то не теряется. Более того: кроме толчка в грудь, шаровая молния никакого вреда ему не причинила, что было и странно, и радостно. «Мы ещё повоюем?» – полувопросительно-полуутвердительно подумал Фёдор. С этой мыслью он решительно открыл глаза и увидел немую сцену.

Схватившись за руки, Валя-Кира и Корней смотрели на Фёдора с безграничным изумлением. Сын эфира на всякий случай быстро оглядел себя и даже ощупал. Вроде всё в порядке. Разве что там, где огненный колобок врезался в грудь, слегка прожжена куртка.

– Эй, ребята, что не так? – тревожно спросил Фёдор.

И вдруг до него дошло, что удивление Вали с Корнеем адресовано вовсе не ему. Взгляды лешего и девушки были устремлены куда-то за спину, где творилось что-то непонятное. Стараясь не делать резких движений, Фёдор тихонько обернулся.

Хаос Первый стоял, прижавшись к стене, с лицом цвета лягушки. Он смотрел на Фёдора так, словно тот нацепил чёрный балахон, да ещё вооружился косой. Причём коса наточена персонально для его, доктора, шеи.

– Не подходи, – сипло и умоляюще сказал он.

Научный гений, всесильный чародей и наместник мирового разума, исчез. Улетучился. Растворился в животном ужасе. Перед Фёдором трясся немолодой человек в нелепой длиннополой мантии и смешной, словно бутафорской, короне. Он не пытался защититься колдовскими штучками. Он только просил не трогать его.

Да что ж его так напугало, ёксель-моксель?!

Не зря, ой, не зря сослуживцы с дружеской укоризной говаривали, что для суровой дружинной жизни у лейтенанта Огня душа слишком добрая… Фёдор не мог понять, чем вогнал доктора в такое смятение. Зато он чувствовал, что при всём желании добить врага, на трясущегося от страха доктора рука не поднимется. Не поднимется – и всё. Что уж говорить о ноге… А сколько проблем сразу решилось бы! И видеопанель была бы спасена, и вообще… Вот такой он, Фёдор, прекраснодушный провинциал. Хотя за годы службы пора бы и озвереть.

Боец в сердцах плюнул на перевёрнутую кровать.

– Живи, ёксель-моксель, – разрешил он, крайне собой недовольный. – Но если ещё будешь к ней клеиться… то есть, я хотел сказать, посягнёшь… словом, поотрываю всё, что шевелится. Тогда уж точно тему закрою. Ты понял?

Хаос, чьё лицо было стянуто маской ужаса, быстро-быстро закивал.

– Я… нет, поверьте… Так нехорошо вышло… – он жалко улыбнулся. – Понимаете, столько лет не видел женщин, да ещё таких красивых… не удержался…