Святой: русский йогурт

Расторопные поляки для комплекта пригнали две фуры с пустой тарой. На западные бутылки ни одна русская пробка не накручивалась.

Но Попик не растерялся. Отпечатал в типографии этикетки «Столичной» и приступил к розливу.

— Водка, надо признаться, была нехилой! — заверил Фикус. — Тройной очистки через угольные фильтры. Попик марку берег! Базарят, полмиллиона «зелени» сорвал! Мировецкий куш!

Далее, по версии карточного шулера, у Артура Гареева начались неприятности. Команда спецназовцев ворвалась в дом, когда он праздновал свой день рождения. Уложили гостей, пересчитали им ребра прикладами автоматов.

Во время обыска нашли винтовку со снайперским прицелом, бронежилеты, радиостанции. Попику удалось сбежать.

Линию демонтировали и передали какой-то фирме.

— Наехали на азера по наводке! — стучал кулаком по столу Фикус. — Я отвечаю! В аэропорту базар двух иностранцев подслушал.

— Ты же языков не знаешь! «Гуд бай» и «мани» — весь твой словарный запас! — подначивал Баранов.

— Дурила! — кривился шулер. — Их русский провожал. В Варшаву кенты сматывались, а русскому поручение давали: срочно нанять рабочих, зарегистрировать фирму и передать ментовке три джипа «Мицубиси». У меня слух, как у совы! — говорил Фикус, бурно жестикулируя. — Тузы талдычили русскому: впредь таких проколов не допускать! Гасить подпольных производителей спиртного любыми способами!

«Гасить!» — это слово не давало Марку Игнатьевичу покоя.

Он привык гасить других. В камерах следственного изолятора, где бетонные стены поглощали звук, а надзиратели были немы, словно рабы.

* * *

Странная смерть Кириллова, этого сопляка, твердившего о гуманном отношении к людям, окончательно лишила Баранова сна.

Повеситься в подвале московской многоэтажки…

Кириллов — самоубийца? В это он не мог поверить, успев приглядеться к пареньку-жизнелюбу.

Следователь положил футляр пистолета обратно. В огнестрельном оружии Баранов разбирался средне.

Дырку от «Макарова» он мог отличить от отверстия, проделанного «стечкиным», но не более того. И не его обязанностью было подменять специалистов по баллистике.

«Глок», австрийский пистолет под девятимиллиметровый патрон, — мысли завертелись в голове у Баранова, точно карусель в городском парке. — У машины на трассе при осмотре нашли пригоршню гильз… девятимиллиметровых. В кабине пробоины от автоматического оружия. Причем стреляли короткими очередями по скатам, а затем по водителям…" — Марк Игнатьевич прислонился лбом к оконному стеклу.

Он анализировал вчерашний инцидент.

Два «КамАЗа», перевозившие спирт, были остановлены человеком на красном «Пежо». Он попросил сопроводительные бумаги, а когда водители послали его подальше, достал пушку и, пообещав сжечь шоферюг вместе со спиртом, отнял все документы на груз.

В этой части для Баранова все было ясно. Робин Гудом с большой дороги был брательник этого рохли — Рогожина, исполнившего уготованную ему роль и отлеживающегося в камере перед спектаклем в суде.

Вторая часть была пугающей…

Водители развернулись, решив вернуться в город.

Без документов их арестовали бы на первом попавшемся посту ГАИ.

У заброшенного хутора, в девятнадцати километрах от города, по встречной полосе двигалась белая «восьмерка». Заложив вираж, она перегородила трассу, и из нее выскочил мужчина с маской на лице.

Идущий первым грузовик свернул в кювет, второй затормозил, но его занесло и ударило прицепом о придорожное дерево. Водитель проломил грудную клетку о руль.

Мужчина в маске принял его за мертвого. Водителя же первого «КамАЗа», выбравшегося из кабины, он хладнокровно расстрелял в упор.

Рассоединив сцепки и вышвырнув потерявшего сознание шофера на шоссе, налетчик угнал грузовик, оставив белую «восьмерку» на месте аварии.

Таковы были скупые факты — по показаниям карельского шоферюги, загипсованного, обколотого болеутоляющими средствами.

Баранов почесал переносицу. Он всегда так делал в минуты напряженного раздумья.

"Этот спецназовец добывает компромат на Ветрова. От кого он узнал о поставке спирта? Не имеет значения… Нет, стоп! Красный «Пежо»? Малиновый…

Такой роскошной тачкой владеет только Сапрыкин!

Водитель перепутал цвета! Дальтоник хренов! — Баранов прошел в туалет, напился воды из крана. — С Рогожиным-старшим проблем не будет! Разбойное нападение — раз, хранение огнестрельного оружия — два, можно для страховки подложить какую-нибудь свинью — три! Спецназовец наверняка орудовал в «горячих точках». Щепотка «дури», каннабиса, например… Сапрыкин! Оратор площадной! Об угоне машины не заикнулся. Значит, сам ключики Рогожину вручил. Хорошо, побалакаем и с тобой, господин мэр! — Марк Игнатьевич шел по коридору, освещенному лампами дневного света. — Надо доложить Ветрову об офицерике. Задергается плешивый… А зачем? — Вопрос был внезапный и сулил новый поворот мыслей. — Зачем Рогожина сдавать? Не он главный враг.