Святой - Русский йогурт

Следователь кивал, ловя каждое слово, произнесенное Ветровым. Фамилия высокого покровителя покойного Хрунцалова не сходила со страниц центральных газет, не было дня, чтобы его вечно озабоченное лицо не промелькнуло в выпуске новостей, в репортажах из Государственной думы, с правительственных пресс-конференций.

Баранов раньше догадывался - у мэра есть "крыша" в Москве, его бизнес опекает кто-то весьма могущественный, имеющий влияние и причастный к государственным делам. Но чтобы... Даже в мыслях Марк Игнатьевич не смел повторить фамилию.

- Мы наличкой платим? - робко поинтересовался Баранов, тут же поняв, что сморозил несусветную глупость.

Подполковник покровительственно усмехнулся.

- Угу! Тачкой "капусту" привозим. Просто к парадному подъезду. Нате! Забирайте! - он всхрапнул, точно застоявшийся жеребец. - Марк! Ты идиота на освидетельствование повезешь, попроси психиатров, чтобы тебя проверили. На глазах глупеешь! - Григорий Константинович стал серьезным. - Все! Слишком много вопросов для одного утра. Вечером расслабимся, выйдем из стресса, тогда потолкуем. Ты сосредоточься на дебиле и муже Рогожиной. Постарайся обстряпать дело. Я проверю бумаги Хрунцалова, повспоминаю, кто в контры с ним вошел. Конкуренты Петра Васильевича завалили, козлу понятно... Но кто?

Он ведь делился, умел отмазываться! - цедил Ветров, пересыпая речь словечками из блатного жаргона. - Ничего, найдем скотов, по своим каналам выйдем на заказчика! Вот тогда, Марк, придется руки красной водичкой попачкать, - верхняя губа подполковника приподнялась, обнажая ряд ровных белоснежных зубов. - Миром, чувствую, нам не разойтись! - продолжал по-волчьи скалиться Григорий Константинович. - Положили падлы глаз на хозяйство Петра Васильевича, но мы без боя его не отдадим, - желваки заходили по скулам подполковника. - Вперед, Марк, пора действовать! отрывисто пролаял он, подталкивая следователя к двери.

Стоянка перед центральным входом была заставлена милицейскими машинами. Среди людей в форме затесались зеваки, персонал профилактория. Женщины горестно всплескивали руками, переговаривались, сбившись в тесные кучки.

Толпа оживилась, когда вывели Юрчика. Лицо слабоумного превратилось в бесформенную кровоточащую массу. Идти самостоятельно Юрчик не мог. Его волоком тащили по мокрому асфальту, покрытому островками подтаявшего снега.

- Подгони машину! - сипло проорал старшина, уставший возиться с избитым до полусмерти юродивым.

Водитель милицейского "козла" резво запрыгнул в машину. Толпа подалась вперед. Раздались возмущенные выкрики:

- За что Юрчика раскровенили?.. Он мухи не обидит. У, мордовороты!

Симпатии собравшихся были на стороне арестованного.

Старшина попятился, но тут же спохватился, растопырил свои тараканьи усы, повелительно прокричал:

- Назад, бабы!

Из толпы выступил оклемавшийся после ночной пьянки Степаныч. Тараща мутные глаза, не понимая, что происходит, он подошел к старшине, подергал его за рукав куртки:

- Браток! Куда вы его?

Усатый милиционер брезгливо посторонился:

- Свали, дед, в тундру! Задержан он. По подозрению в убийстве. Понятно?

Отставной майор хохотнул, приняв слова говорившего за неудачную шутку.

- Блажишь, старшина! Юрчик - убийца? - Он нагнулся, внимательно рассматривая лицо приятеля, затем резко выпрямился. - Ты кости парню ломал? - в голосе звякнул металл.

Из-за широкой спины Степаныча выглядывала старческая физиономия сторожа Егора.

- Ты, бандюга, человека увечил! - Кочегар схватил старшину за меховой ворот куртки. - Полицай!

Придерживая сбившуюся набекрень шапку, старшина пытался освободиться. К нему со всех сторон бежали милиционеры, выскакивающие из машин, точно черти из табакерки.

- Папаша, клешни убери. Я - лицо при исполнении, - бормотал старшина, утративший служебную спесь. - Начальник.., подполковник его обработал!

В этот момент стеклянная дверь распахнулась.

- Почему задержанный еще не в машине? - рассерженным баском произнес подполковник, окидывая толпу взглядом. - Что за сборище? Расходитесь; товарищи, расходитесь! Здесь не цирк.

Кочегар оставил старшину. Задыхаясь от негодования, подошел к Ветрову:

- Нельзя, товарищ подполковник, так с людьми обходиться!

Тот помахал рукой перед носом:

- Протрезвей, дед! - Он презрительно смерил взглядом отставного майора. - Давай бегом отсюда, а то...

С побелевшим лицом Степаныч сделал еще шаг навстречу.

- Что? - шел на обострение конфликта кочегар.

- Организую тебе душ за казенный счет, - пообещал подполковник, намереваясь обойти настырного старика стороной.

Но Степаныч заступил ему дорогу.

- Ты, ментяра, меня вытрезвителем не пугай! - с бесшабашной пьяной удалью понес отставной майор, возмущенный расправой над другом. - Меня пару десятков годков тому назад на Тоцких полигонах до усеру напугали, страшнее не бывает! А за Юрчика, божьего человека, ты, пень лысый, ответишь! - он смачно сплюнул под ноги Ветрову.

Дед Егор, следующий за собутыльником, хихикнул старческим скрипучим смешком:

- Отбрил гражданина начальника!