Святой - Русский йогурт

- Умирает! - еще громче заорала девушка и в ужасе отшвырнула шприц.

- С ним ничего не случится, - спокойно произнес полковник.

В следующее мгновение Бокун, как подкошенный, рухнул на пол. Из груди медсестры вновь вырвался крик.

- Нашатырь! - главврач рывком поднял безжизненное тело и бросил его на кушетку в углу.

- Какого черта? - были первые слова Анатолия, когда он пришел в себя.

Бокун неловким движением стряхнул с плеча руку медсестры. Та виновато улыбнулась. Он неожиданно подумал, что в другой раз обязательно бы с ней познакомился, по крайней мере, спросил бы ее имя. Бокун никак не мог сообразить, что произошло, а сообразив, ужасно на себя разозлился. Стараясь не встречаться взглядом с девушкой, он встал и неуверенным шагом вышел в полутемный коридор.

Второй раз Бокун потерял сознание уже в казарме.

Он присел на край койки со смутным желанием разобраться, что же происходит внутри его самого. Казарма была пустой, и только дневальный привычно застыл напротив входа. Анатолию показалось, что боль отпустила. Он вытянул перед собой руки и сжал их в кулаки. Он сжимал их и снова расслаблял по несколько раз, одновременно глубокими вдохами прочищая легкие. Ребром ладони помассировал мышцы шеи, прогнулся назад, словно натягивая сидящие в позвоночнике пружины...

Снова Бокун очнулся только через три часа. Никто не обратил внимания на его отсутствие. Он так толком и не понял, зачем понадобилась эта химия.

Вечером в казарму вернулся Бендич. Он направился в угол, где лежал Анатолий.

- Живой? - старлей осторожно тронул своего напарника за плечо.

- Меня отстранили от задания? - глаза у Бокуна были закрыты.

- Нет, - Бендич крепко сжал руку, - тебя не отстранили. У нас в запасе день карантина и еще неделя по возвращении.

- Как остальные?

- Та же история, - тихо ответил Бендич. - Денис продержался только несколько минут и потерял сознание. Волкова стошнило.

- После укола? Такое бывает?!

- Да они там сами перепугались. Вакцину в часть прислали спецкурьером с приказом сделать прививку всей группе, чтобы избежать нежелательных последствий, - Ты скажешь наконец, что за груз мы должны перехватить? - не выдержал Бокун.

- Похоже, Толян, мы здорово вляпались, - Бендич растянул губы в усмешке. - По самые уши, в огромную кучу дерьма. Больше ничего сказать тебе не могу.

Бокун не проронил ни слова. В конце концов, старлей прав: их звено существует для грязной работы. По крайней мере, их к этому готовили.

Выбравшись из расщелины, отряд медленно поднимался к облакам. Снегопад закончился так же внезапно, как и начался. Занесенные снегом скалы издалека казались похожими на могильные обелиски.

- Посмотри на эту штуковину, - тихо сказал Бокун.

Его маленькие узенькие глазки уловили едва заметное движение вверх по тропе.

Бендич поднял левую руку, что означало "замри - опасность". И отряд вдруг растворился, исчез в утренних сумерках, словно и не было пяти человек, еще минуту назад осторожно поднимавшихся в гору.

Звуки в горах живут дольше, чем на равнине. От перевала к перевалу летят крик о помощи и мелодия победной песни. Но еще дольше здесь задерживается запах. Он пропитывает камни и травы, уходит вместе с дождем в землю и остается в корнях деревьев. Капля пота расскажет в горах, кто ты, куда идешь и кто твой враг. Но как глухой не услышит эхо, так и человек без собаки не разберется в мире запахов.

Пять черных мокрых собачьих носов, по Носу на каждого, выследили, вынюхали людей Бендича. Несколько человек в большой брезентовой палатке спали, затушив костер. Это был отряд абхазского ополчения, который после штурма Сухуми дошел до реки Кодори, туда, где в горах Сванетии укрылись оставшиеся в живых грузины...

И вдруг рука Бендича снова взлетела вверх.

- Что случилось?! - глазами стрельнул Василек, молодой боец - только из учебки спецназа, перебрасывая "Калашников" из-за спины.

- Что случилось? - немой вопрос застыл во взгляде Жилы, худого сержанта, свитого из мускул и сухожилий.

- Что случилось? - Бокун и Волков вскинули головы к небу.

"Так принюхивается волчья стая, - мелькнуло у Бокуна, - стоит вожаку почуять опасность".

- В лагере собаки, - едва слышно бросил Бендич.

Бокуну показалось, что он тоже различает запах псины, постепенно приобретающий очертания. Он вытянул шею, вбирая ноздрями воздух и закрыв глаза.

На черном экране век появилось пять рыжих собачьих морд. Анатолий был почти уверен, что их было именно пять.

- У абхазов пять собак, - тихо сказал старлей.

Лица солдат преобразились. Тревога сменилась глубокой ненавистью.

В армии Бокун наконец понял: у каждого человека должен быть враг. Человек может существовать только как отражение собственного врага: без врага он ноль, пустое место. Для солдата спецназа самым опасным врагом стала собака.

- Мы - волки, - часто повторял Бокун. - Стая волков. Мы презираем слабость, а еще сильнее мы презираем слабых людей. Это слабые люди, чтобы защитить себя от нас, волков, придумали собак...

- Почему ты думаешь, что это абхазы? - спросил Бокун.

- Сейчас в Кодорском ущелье умирает от голода несколько тысяч грузинских семей. Абхазы шли туда.