Святой - Русский йогурт

Анатолий, навалившись плечом на дверь, зажмурился, закрыл глаза руками от яркого дневного света.

- Игорь! - заорал Бокун, все еще не в силах поднять веки.

Воздух сотрясали выстрелы. От дороги по направлению к главному корпусу перебегали черные фигурки людей. Часть лаборатории была объята пламенем.

- Толик, прикрой! - крикнул старлей и двинулся через дорогу в сторону открытой двери.

За Бендичем семенил Андрей Волков.

Бокун дал длинную очередь в сторону абхазов.

- Быстрее, Волков, мать твою! - шептал Бокун.

- Ну, где он там?! - Бендич вставлял новый рожок.

Андрей остановился на середине дороги, опустился на одно колено, втянув голову в плечи.

- Кажется, его зацепило, - прохрипел Бокун.

- Блин, Волков! - с какой-то тоскою матюкнулся Бендич и прорычал прямо в ухо распластавшемуся рядом Бокуну:

- Не давай им высунуться. Прижми гадов. Я за Андрюхой.

Бендич метнулся было к дверному проему, но вдруг от нападавших отделился высокий худощавый человек и с автоматом наперевес двинулся в сторону Волкова. Он шел не прячась и улыбался, а "Калашников" в его руках строчил словно взбесившийся. И старлей отступил.

Палец Бокуна прирос к курку. Он стрелял, стараясь не глядеть на корчащегося в грязи Волкова, и только повторял:

- Быстрее, быстрее...

Волков беспомощно барахтался на дороге. Внезапно что-то сверкнуло, и столб пламени взметнулся на том месте, где мгновение назад был Андрей.

- Волков... - только и прошептал Анатолий.

- Не ной! - зло бросил командир. - Мы должны найти эту чертову кнопку.

Бокун хотел предупредить его, но Бендич был уже наверху.

- Командир! - Анатолий попробовал подняться и не смог.

А Бендич бежал по коридору в поисках кнопки.

И когда он достиг края бездны, его пронзительный крик заставил Бокуна зажать ладонями уши.

- Игорь! - прохрипел Анатолий. - Игорь!

Молчание. Порыв ветра за дверью донес странный шорох, словно кто-то крался вдоль стены.

- Солдат! Руки за голову и выходи сдаваться, - настаивал голос. - Думай быстрее. Я ждать не буду.

- Кто ты?.. - спросил Бокун.

- Ты, сучок, разговариваешь с Солодником Мхачители. Запомни это имя. И мой тебе совет: хочешь спасти собственную задницу - выползай наружу.

Бокун подполз ближе к двери, передернул затвор.

- Солодник, - как можно громче сказал он, - ты ведь пришел за стеклянными колбами, которыми набита эта гребаная лаборатория?!

- Угадал, солдат!

- Тогда получи... - выдохнул Бокун.

В тот момент, когда он дал очередь из автомата, небо вдруг раскололось, мир задрожал и со странным грохотом начал расползаться по швам. Все вокруг затянулось непроницаемой мглой.

Российский фронтовой истребитель "Су-24" с полным боекомплектом, перейдя в пике, разъяренной осой обрушился на "Красную Горку". Когда через четыре часа после назначенного срока отряд не вышел на связь, летчик запросил центр:

- Блиндаж, я Сто первый... Я уже на подсосе, что делать?! Метеоусловия ухудшаются.

- Сто первый, приступайте к нейтрализации... - просипели наушники гермошлема.

Делая круг за кругом, "Су-24" методично утюжил лабораторию авиабомбами, оставив на десерт пару высокоточных ракет. Набрав высоту, пилот несуетливо, словно на показательных маневрах, положил машину в боевое, атакующее пике. Высокоточная ракета "Х-59М", расправив крылья стабилизаторов, подмигнув пылающим оранжевым соплом, ушла в сторону тонувшей в облаках дыма лаборатории. Следом, оставляя за собой белый шлейф, ушла вторая ракета.

- Блиндаж, - докладывал летчик, - нейтрализация завершена... Беру курс на базу...

Ослепший, с набитыми невидимой ватой ушами и обгоревшей спиной, Бокун лежал, уткнувшись лицом в грязь. Его трясло как в лихорадке. Но он все еще жил.

Какая-то неведомая сила подняла его с земли, поставила на ноги и скомандовала: "Иди!"

И он пошел. Оглохший, слепой, пошел, потому что в спецназе Бокуна научили одному: выполнять приказы.

Бокуна подобрали незнакомые люди. Кто они были - абхазы, менгрелы, местные греки? Добравшись до Гудауты, Анатолий пришел к ограде 643-ге российского зенитного полка.

И ему опять повезло: отправили в Сочи, потом на самолете перевезли в реабилитационный центр под Москвой.

Допрашивать его приходили люди из прокуратуры, военной разведки. Но что он мог рассказать им о гибели командира и остальных?

И от Бокуна отстали. О нем попросту постарались забыть, как и о "Красной Горке".

Анатолий назвал свою болезнь "эффектом невидимки". Тебя не видят, не слышат, так, словно тебя и нет вовсе. Соседи по палате его не замечали, главврач забывал посмотреть на обходах. Бокун подолгу простаивал у окошка в столовой, ожидая своей порции, пока повариха, проворно работая черпаком с загнутой ручкой, разливала по тарелкам суп.

Мысль о том, что теперь придется вернуться домой, ни разу не пришла в голову Бокуну. Дома о нем тоже забыли, потеряли, как забывают старую, ненужную вещь, заброшенную на антресоли.

И когда пришло время выписываться, оказалось, что ему некуда ехать. Из госпиталя он пошел на вокзал, сел в первую попавшуюся электричку, чтобы через два часа выйти в незнакомом городке между Москвой и Ленинградом.