Святой вор (Хроники брата Кадфаэля - 19)

Аббат Радульфус бросил на Кадфаэля быстрый и до некоторой степени неодобряющий взгляд, а Роберт Боссу коротко и почти незаметно улыбнулся, и улыбка его, в чей бы адрес она ни была направлена, исчезла, прежде чем кто-либо успел оскорбиться.

- Я в ответе перед своим аббатом, - сказал Герлуин, хитро направляя разговор в иное русло. - Он поручил мне этого послушника, и мне, по крайней мере, должно сделать все для его поимки.

- Боюсь, на это у вас нет времени, - заметил Роберт Боссу самым учтивым тоном. - Если вы примете решение остаться и заняться поисками беглеца, обратный путь в Рамсей вам придется проделать при куда менее благоприятных обстоятельствах. Сразу по окончании утренней мессы мы собираемся и уезжаем. Будьте благоразумны, тем более что теперь вас стало на одного человека меньше, и воспользуйтесь случаем ехать с нами, под надежной охраной.

- Если бы ваша светлость соблаговолила задержаться на два-три дня... начал было канючить Герлуин.

- Сожалею, но никак не могу. У меня есть заботы, требующие личного присутствия, - учтиво ответил граф. - Тем более что нынче шайки бродяг и разбойников, вроде тех, что напали на вашу повозку, пробираются из Болотного края в места поспокойнее и при этом пересекают мои земли. Мне самая пора возвращаться. Я проиграл в споре за святую Уинифред но не жалею об этом, ибо, в конце концов, именно я привез ее обратно, даже если она отвергает меня. Я должен в точности следовать ее воле и тем самым обрести хотя бы слабое утешение. И теперь мне следует быть ближе к дому. А после мессы, твердо сказал граф Роберт и встал из-за стола, - я советую, отец Герлуин, присоединиться к нам и поступить, как велит вам святой Бенедикт: пусть неверный брат уходит.

Прощальная месса началась раньше обычного и была отслужена по укороченному чину, ибо граф, торопившийся уехать, каким-то образом передал свое отъездное настроение и другим. Едва они вышли из церкви на утреннее солнышко, как тут же началась суета с погрузкой и стали седлать коней. Все собрались на большом монастырском дворе. Управляющий Никол и его молодой товарищ из Рамсея - в сопровождении мрачного и неразговорчивого Герлуина, с большой неохотой отказавшегося от погони за беглецом, но еще более не желавшего задерживаться и упустить возможность проделать полдороги в безопасности и, по меньшей мере, со всеми удобствами, а возможно, и верхом от Лестера до Рамсея, так как Роберт Боссу вполне мог проявить свою щедрость в отношении монахов, даже если один из них не вызывал у него особой симпатии. Грумы вывезли из конюшни узкую повозку, на которой в аббатство прибыл ковчежец святой Уинифред. Теперь, без красивых покрывал, которыми повозка была украшена в знак почтения к святой, она предназначалась для поклажи всех отъезжающих. Нагруженная вещами графа и его сквайров, пожертвованиями, собранными Герлуином в Вустере и Эвесхэме, а также пожитками и большей половиной музыкального хозяйства трубадура, которое не было очень уж велико, эта повозка вполне могла еще вместить и Никола с его товарищем, - и лошади не было бы слишком тяжело. Ломовой лошади, которая везла графскую поклажу, теперь, на обратном пути, уже не надо было везти субприора Герлуина.

Два молодых сквайра привели с конюшенного двора оседланных коней, а Бенецет привел жеребца трубадура и своего коня, а один из послушников оседланную низкорослую лошадку для Даални. Ворота были уже открыты, готовые пропустить отъезжающих. Сборы прошли четко и быстро. Кадфаэль, наблюдавший за двором из-за угла монастыря, с беспокойством поглядывал на открытые ворота, ибо события развивались что-то уж чересчур стремительно. Он ожидал приезда Хью и его людей чуть позже и надеялся на то, что церемония прощания займет еще некоторое время, тем более что главные действующие лица еще не выходили. В любом случае едва ли граф уедет, не попрощавшись с Хью Берингаром.

Монахи, повинуясь долгу, послушно разошлись по своим делам, но каждый раз, приближаясь к большому двору, старались задержаться там несколько дольше, чем того требовала необходимость, дабы поглазеть на собравшихся грумов и нетерпеливо переступающих по булыжнику лошадей, готовых отправиться в путь. Ученики отправились в класс на утренние уроки, но брат Павел, наверное, отпустит их перед самым отъездом гостей.