Святополк Окаянный

Ярослав, закутавшись в попону, пропахшую конским потом, дрожал и все повторял:

— Найдут и убьют нас... Найдут и убьют...

Ярослав даже запретил расседлывать коней, чтобы они немного отдохнули. Так переждали ночь, и едва забрезжил рассвет, Ярослав растолкал дружинников и потребовал немедленно отправиться в путь.

Они бежали, пока не достигли Новгорода. Уже под Новгородом кони, не выдержавшие подобной безумной гонки, пали. Но заходить в окрестные села, где им могли помочь и дать лошадей, Ярослав побоялся.

В Новгород они пришли пешком поздним вечером.

Войдя на княжеский двор, Ярослав первым делом распорядился, чтобы готовили ладьи для того, чтобы рано утром уйти в Швецию.

Глава 47

К обеду битва была закончена. Почти все войско Ярослава было перебито. Осталось в живых несколько бояр из дружины Ярослава. Их привели и поставили на колени перед Болеславом, чтобы он сказал, что с ними делать.

Болеслав осмотрел их и презрительно проговорил:

— Шведы это. Перережьте этой швали горло и киньте в общую кучу.

Святополк вступился:

— Зачем убивать бояр? Не нищие смерды это, за них могут заплатить выкуп.

Болеслав равнодушно махнул рукой:

— Пусть будет так, только посадите их на собачьи створки, чтобы не разбежались.

Один из бояр поднял голову и обиженно проговорил:

— Зачем ты нас позоришь? Ты можешь нас казнить или миловать, но ровнять с собаками?

Болеслав изумленно перебил:

— Я почитаю воинов. А что вы обижаетесь, если ваш собственный князь называет вас собаками? Я всего лишь поступаю с вами, как и он.

Боярин опустил голову и молча заплакал.

Отдых своему войску Болеслав не дал. Оставив немного людей подбирать раненых и убитых, он немедленно отправился к Киеву.

Святополк понимал его намерения — Болеслав хотел опередить вести о поражении Ярослава и захватить Киев врасплох.

И ему удалось это сделать. Появление вечером большого войска под стенами Киева для боярина Блуда оказалось как снег на голову. Однако опытный боярин, думая что войско Ярослава просто разминулось с польским войском, немедленно предпринял все меры для обороны. Ворота были немедленно закрыты. По дворам побежали гонцы с призывом выйти на оборону города.

Киев имел хорошие оборонительные сооружения, и Блуд обоснованно надеялся, что несколько месяцев он продержит город, а там должен подойти на выручку Ярослав со своим войском. Поэтому, готовясь к длительной обороне, Блуд не особенно торопился.

Однако и он просчитался, как и Ярослав на Буге. Хотя был вечер, войско Болеслава, не затратив ни малейшего времени на обустройство осады, тут же кинулось на штурм стен. Блуд и молитвы не успел дочитать, как сам толстый Болеслав топором рубил Золотые ворота.

До наступления темноты Киев был взят. Город горел.

В свете горящих изб Болеслав вошел на княжеский двор. Ему вынесли княжеское кресло, и он сел в него на крыльце, где обычно сидели великие князья.

На двор воины сгоняли оставшихся в живых киевлян. Вскоре на княжеском дворе оказалась большая толпа.

В первом ряду толпы стояло на коленях несколько мужчин и женщин, найденных во дворце. Болеслав показал толстым пальцем на мужчин:

— Кто это?

Вперед вытолкали первого.

— Это боярин Блуд.

Болеслав зловеще прищурился:

— А не тот ли это Блуд, что предал своего князя?

Блуд рухнул на колени:

— Прости, король, но это было давно! Я с тех времен раскаялся.

— Замолчи! — цыкнул Болеслав и показал на перекладину над воротами. — Повесить его.

Боярина, визжащего раненой свиньей, потащили к воротам, а Болеслав уже занимался другими. Узнав, что остальные были киевские старшины и бояре, он приказал их освободить и отправить по домам.

Разобравшись с мужчинами, Болеслав занялся женщинами. Нескольким, выяснив, что они являются сестрами и дочерьми, велел идти в свои комнаты и никуда не выходить. Однако, когда перед ним встала Предслава в черной монашеской одежде, он зло покраснел:

— Это ты отравила своего отца?

Глаза Предславы метнулись в сторону. Она начала отпираться, но Болеслав не слушал ее.

— Я не любил князя Владимира за то, что он обижал моего зятя, законного князя киевского, — проговорил он. — Но ты, монахиня, совершила великий грех — отравила своего отца. За это я тебя накажу.

Предслава яростно крикнула:

— Я смерти не боюсь.

Болеслав криво усмехнулся:

— А я тебя и не буду убивать. Смерть для тебя слишком мягкое наказание. Ты будешь наказана так, что смерть тебе покажется счастливым избавлением.

Он махнул рукой:

— Тащите эту стерву сюда.

Отчаянно отбивающуюся женщину схватили двое воинов и потащили наверх. Предслава так отчаянно отбивалась, что крепкие воины удерживали ее с трудом.

Затащив женщину наверх, они поставили Предславу перед Болеславом. Предслава изловчилась и плюнула в лицо Болеславу.

Болеслав вытер плевок рукой и, поднявшись с кресла, приказал:

— Поверните ее ко мне спиной.

Воины немедленно исполнили его приказ.

— Теперь нагните, — приказал Болеслав дальше.

Приказ опять был исполнен.

После этого Болеслав задрал подол черной рясы на голову неистовой женщины.

Предслава, догадавшись, что Болеслав собирается сделать с ней, взвыла раненой волчицей...