Святослав

Что наше время — уже в XIX столетии честным ученым в Магометовом гробу становилось душно и неуютно. Не зря же М. П. Погодин, почитавшийся за столпа норманнизма, цитировал Гельмольда — «Маркоманнами называется обыкновенно люди, отовсюду собранные, которые населяют марку. В славянской земле много марок, из которых не последняя наша Вагирская провинция, имеющая мужей сильных и опытных в битвах, как из датчан, так и из славян» — и восклицал: «Чуть ли не в этом месте Гельмольда, и чуть ли не в этом углу Варяжского моря заключается ключ к тайне варягов и руси».

Что значит — истинный ученый! Ведь он почти угадал… но, — увы, пойти дальше не успел или не посмел. В его время норманнизм уже неотвратимо превращался из научной теории в Магометов гроб, неохотно отпускавший свои жертвы. Новому же поколению постояльцев, в отличие от великана Погодина, в гробу уютно и просторно. Они ревниво защищают его от посягательств извне. Я бы сказал, что они прижились… но разве в гробах — живут?

Не будем, читатель, уподобляться некромантам и искать в гробу ответ на наши вопросы. Как говорил Шергин — «живой живое и думает».

Русь — варяги, говорите? Хорошо, пусть.

А кто такие варяги?

2. Варяги — незамеченная загадка

Я пью за варягов, за дедов лихих,

Кем русская сила подъята,

Кем славен наш Киев, кем грек приутих,

За синее море, которое их,

Шумя, принесло от заката.

А.К.Толстой «Змей Тугарин»

Читатель, любящий историю! Боюсь, вам при чтении этой главы придется позабыть многое из прочтенного. Оттого, что историки — не говорю уж о писателях — обращаются со словом «варяги» с великолепной безответственностью. Походя бросают фразы вроде «варяжский конунг», или говорят о «варяжском витязе Харальде Суровом» или «варяжских наемниках Рагнаре и Эймунде», при том, что ни в летописях, ни в сагах вы не найдете словосочетания «варяжский конунг». Саги о Харальде, Эймунде и Рагнаре их нигде не называют ни варягами, ни верингами… зато у читателя складывается устойчивая иллюзия, что слово «варяг» — просто синоним слову «норманн». Такое, мол, как пишут в словарях, «древнерусское название скандинавов».

Вот только не было в обычае в Средние Века выдумывать какое-то особое название для народов одного корня или одного края. Когда возникала нужда назвать их одним словом, брали имя одного из них, с которым лучше были знакомы. На Руси не так давно, века два тому, говорили не «европеец», а «немец». Не «азиат», а «татарин». Для американца и по сей день все выходцы из России — «русские», «Russians», будь то чечен, мордвин или еврей. Немцы для французов — «алеманы», по имени одного из племен германских. Для финнов — «саксы», по тому же принципу. Да и русское «немец» не от немоты пошло, как часто пишут, а от германского племени неметов. Можно не одну страницу такими примерами исписать, да вы, читатель, и сами наверняка что-нибудь вспомните, если постараетесь. Вот других примеров — опять-таки, днем с огнем…

Так где же оно, скандинавское племя «варяги»? Нету. И не было. Но «неонорманнисты» нам объясняют: мол, слово «варяг» от скандинавского «веринг» происходит. Это же словцо означает не то «охранник», не то «присягнувший вождю дружинник».

Не пугайтесь, читатель. На сей раз не все так плохо. Слово «веринг», в отличие от «ротс», в самом деле есть. Вот только означает оно совсем другое. Не запасной туз — очко на козырной девятке лишнее, притертое.

Можно было бы подивиться на славян непонятливых: два века скандинавы ими правили, дань собирали, на греков да хазар в походы водили, а они все не могли запомнить, как же их, господ, по-настоящему кличут. Слово «рус», как мы помним, тоже ведь «не племенное». Два века хозяев своих «гребцами» да «дружинниками» величали!