Святослав. Болгария

Молитвы болгарских полководцев отчего-то недолго действовали на христианского Бога, или он не мог ещё одолеть бога славянского, и яростные рати «оборотня» Зворыки, встретившись в устье Прута с подошедшей конницей Святослава, вернулись к стенам Малой Преславы.

Молва о возвращении русов прилетела к стенам града раньше их конных дозоров и лодий Волка, как теперь именовали Зворыку враги. Болгарское воинство дралось отчаянно, но грозного воеводу Волка и Русского Пардуса одолеть не смогло. Обещанные же императором византийские войска так и не успели подойти на помощь болгарам, они ещё были заняты в Антиохии в сраженьях против арабов. Слишком скор на ногу был князь Святослав, да и не ждали его так быстро, поскольку конница не выступает в поход в час весенней распутицы.

Болгары вышли на битву и дерзко встретили Святослава. Но после нескольких часов отчаянного сражения кияне одолели противника и неудержимой волной хлынули в открывшиеся врата.

– Се град мой! – рычал Святослав, круша неприятеля направо и налево, пробиваясь к центру Переяславца.

Вскоре болгары отхлынули, и кипевший на улицах бой постепенно затих. Улебу после снятия осады Киева и в погонях со Святославом за печенегами тоже пришлось вспомнить воинскую науку, которую он, как и все юноши, проходил когда-то, а в сегодняшнем сражении должен был показать всё, что умел.

– Добрые наставники были у нас с тобой, брат Улеб, коли ты после столь долгого перерыва в жестокой сече жив остался! – сверкнул довольно очами Святослав.

Три дозорных воина неспешно шли по граду, внимательно озираясь, не затаился ли где враг с копьём или луком. Взгляд одного из них привлёк некий хромоногий человек купеческого вида, что поспешно постарался скрыться за бревенчатой постройкой. Два воина, не сговариваясь, бросились за ним, а третий, натянув лук, стал внимательно оборачиваться вокруг, чтобы калёной стрелой сразу пресечь любое вражье движение. Подозрительный купец, оказавшись в крепких руках русов, заверещал, запричитал жалобно, от испуга путая русскую, греческую и арамейскую речь, предлагая откуп за свою свободу.

– Зачем ты погнался за этим жалким купцом? – спросил один воин другого. – Давай отпустим, дел, что ли, других нет?

– А ну, молодцы, ведите меня к Зворыке, живо! – вдруг тихо, но повелительно сказал на чистом русском языке «купец», повергнув воинов в немалое изумление.

По дороге пленник вновь зашёлся воплями и причитаниями, сильно картавя и норовя вырваться из крепких рук. Доставленный в терем воеводы, он ещё раз строго молвил приведшим его воинам:

– То, что подозрительного человека взять решили, верно, но за то, что мольбам поверили и отпустить надумали, наказаны будете. Враг любую личину надеть может. – Он распахнул одежду, и все увидели надетую под ней короткую кольчугу да пояс с метательными ножами. – Будь на моём месте враг, лежали бы вы все трое уже трупами хладными. – «Купец» сбросил с себя верхнюю одежду, отклеил чёрную курчавую бороду и с трудом, морщась от боли, отодрал густые длинные с проседью накладные брови.

Воевода поспешил обнять друга своей десницей.

– Ворон! Жив?! Здравствуй, брат! Как я рад тебя видеть! – обрадованно гудел он, хлопая тайного воина по плечу.

– Я тебе, Зворыка, обещал заговорщиков назвать, – деловито продолжал Ворон, – так вот они, пусть твой писарь запишет и предоставит князю. – Он прикрыл очи и начал медленно, будто читал с невидимой бересты или пергамента, называть имена. – Вели, воевода, прежде всего схватить сих знатных болгар-христиан, что стали во главе заговора в нашем граде, а они уж на остальных укажут…

– Благодарю, брат, за добрую службу, – растроганно молвил воевода, – ведь ты, почитай, на верную смерть шёл, когда решил в граде остаться, хоть и под личиной купца… Садись, я сейчас добрым сбитнем тебя угощу!

– Каждый из нас свою волшбу творит, брат, – устало ответил Ворон, опускаясь на лаву и прикрывая враз отяжелевшие веки. – А знаешь, Зворыка, – вяло усмехнулся он, – болгары после того ночного исчезновения прозвали тебя Волком, видать, за чутьё твоё острое, за яростное рычание в схватке, когда ты одною рукой успеваешь рубиться так, что и двурукие витязи супротивника не могут совладать с тобой. А может, из-за отчеканенного на твоей нагрудной пластине изображения священного Пса-Семаргла, который походит на оскаленного волка. Многие из болгар-христиан считают тебя оборотнем, что в лунную ночь превращается в волка и может незаметно пробраться куда захочет. А однорукий ты оттого, что, угодив в образе хищника в капкан, отгрыз себе лапу…

Голос Ворона становился всё тише, а потом и вовсе смолк. Зворыка взглянул и увидел, что изведыватель, прислонившись к стене, крепко спит. Воевода тихо вышел, притворил дверь и, повелев охоронцу стеречь сон Ворона, поспешил к Святославу.