Святослав. Хазария

– В самом деле, надоест им над возницей потешаться, и закроют ворота, тогда, чтоб пустили, стучаться придётся, – прошептал один из дозорных. Наблюдая за охоронцами у ворот, подольцы решили, что вои, охраняющие крепость, – наёмники, обленившиеся от тихой и сытной жизни в глухом месте. Через некоторое время вернулся десятник.

– Порядок, запасные ворота и калитки под нашим прицелом на случай, если кто из крепости вздумает бежать, как сеча начнётся.

– Худо, десятник, – прошептал Чеслав, – эти лодыри таки выслали подмогу огнищанам, приподняли воз и колесо поставили, сейчас колымага скроется за воротами, и их закроют.

– Может, охорону, пока врата не закрыли, стрелами поразить? – в раздумье проговорил десятник и тут же возразил сам себе: – Не годится, другие вмиг набегут.

Один из дозорных вдруг стал снимать пояс с ножнами, а потом и стаскивать кольчугу.

– Чего удумал, Куделя? – вскинул бровь десятник.

– А то, что отвлечь их надобно, наши вот-вот подоспеть должны, – проверив засапожный нож и засунув за пояс сзади кистень, ответил воин.

– Добро, Чеслав, давай вдвоём с Куделей, а я, в случае чего, стрелами подмогну, – тихо приказал десятник.

Едва огнищанский воз покатился в ворота, как на дороге показались два всадника. Четверо охоронцев встретили их у ещё открытых ворот.

– Мы купцы, с товаром идём в Фанагорию, да тут беда приключилась, хозяин наш занедужил, товар схоронить надобно, а в град ворочаться не хотелось бы, – заговорил просительно Чеслав, слезая с коня. – Славянскую речь тут разумеет кто? – спросил громче, видя, что охоронцы молчат.

Дородный, с двойным подбородком и хитрым прищуром глаз пышноусый охоронец, по всему старший, важно изрёк по-славянски, немного гортанно коверкая слова:

– Слюшай, тут тэбэ нэ постоялый двор, да… ходи лес, там своя товар оставляй… – Он помолчал, потом о чём-то переговорил с остальными на своём языке и спросил: – Какая товар и скока многа?

– Товар у нас простой – мёд, воск да меха, – отвечал Чеслав, – всего четыре воза.

– Мы же заплатим, не просто так, – включился в разговор Куделя.

Охоронцы снова о чём-то заговорили промеж собой, энергично размахивая руками. Подольцы, переминаясь с ноги на ногу, стали так, чтобы видеть и охоронцев, и дорогу и не закрывать обзор десятнику, затаившемуся в зарослях.

– Скока купец платить за четыре воз? – спросил усатый, снова хитро прищурившись на Куделю. В сей момент все услышали конский топот, и из-за поворота дороги потекли всадники.

– Ну вот и сторговались, – крякнул дозорный, доставая усатого, озадаченно уставившегося на приближающихся русов, кистенём промеж лопаток.

Осанистый охоронец кулём рухнул на месте, а Куделя с Чеславом ринулись на трёх оставшихся стражников. Двое упали, сражённые ножами дозорных, а третий кинулся к воротам с громким воплем, но тут же меткая стрела десятника оборвала крик вместе с жизнью несчастного наёмника. Несколько человек выскочили из ворот, но двое, не добежав до русов, упали, сражённые стрелами десятника, а остальные, узрев трупы товарищей и несущихся к воротам во весь опор русов, кинулись назад в крепость. Куделя с Чеславом, сжимая в руках мечи поверженных охоронцев, стали у ворот, чтобы не дать защитникам крепости затворить их.

– Теперь молись Перуну, брат Чеслав, чтобы это оказалась наша сотня, где мы каждому ведомы, а никакая другая, иначе в горячке порубят! – закричал Куделя, взмахами рук приветствуя приближающихся киян.

Вихрем влетели в широко отворённые врата ярые подольцы, сокрушая редких воев, пытавшихся сопротивляться. Большинство немногочисленных защитников крепости попросту сдались русам, те же немногие, кто пытался уйти через запасные ворота и калитку, были убиты либо пленены засевшими там дозорными.

Вскоре в крепость прибыл и сам темник Издеба. Довольный быстрой победой, он обошёл твердыню, осмотрел её и остался весьма доволен и самим каменным сооружением, и количеством воинских припасов, что в нём находились. В крепости оказался табун лошадей, много копен сена, ямы, заполненные ячневым зерном, вино, тук, вяленое мясо и мёд-самотёк – всего там было вдоволь. А ещё стрелы, копья, щиты, шеломы, кольчуги византийские и кувшины разные, наполненные чёрной как дёготь нефтью, той самой, из которой греки свой знаменитый огонь делают. Посредине крепости прямо из-под земли бил чистый родник.

– Гляди-ка, – изумился Издеба, – здесь можно спокойно держать любую осаду хоть целое лето. Вот, братья-тысяцкие, куда кинется правитель тьмутороканьский, как только из града его выкурят, тут самое место, где его ждать надобно! – воскликнул он радостно. – Сколько ж воев потеряли? – спросил темник.

– Ни единого! – прозвучал краткий ответ. – Наши дозорные ворота захватили, а мы тут же и ворвались.

– Молодцы твои дозорные, эх молодцы! – довольно крякнул старый темник. – Сам князя просить буду, чтоб отметил столь доблестных воев.

Издеба взошёл на башню, полюбовался открывшейся красотой, а потом снова заговорил, будто думал вслух: