Святослав Хоробре: Иду на Вы!

По договору, добыча русов оставалась при них, и выплачивалась еще и мера зерна, два медимна — около 20 килограмм — на человека. Вернуть требовалось только пленных — тех, что пережили Перунов день в Доростоле. Впрочем, летопись упоминает, что Святослав вел на Русь "полон без числа", однако я склонен предполагать, что под ним скорее следует понимать болгар-язычников, слишком явно отличившихся сотрудничеством с русами, чтобы ожидать чего-то хорошего от крещеных соплеменников и тем более — азиатских оккупантов из Византии.

Итак, условия мира были вполне почетны.

Русы покидали Болгарию.

Но не зря Цимисхий, принимая послов Святослава, заметил, "что обыкновение ромеев состоит в том, чтобы побеждать неприятелей более благодеяниями, нежели оружием". Он уже хорошо знал, что, пока жив этот человек, ни ему, ни Византии не будет покоя. К печенегам из захваченной Преславы выехало посольство во главе с Феофилом, епископом Евхаитским. Иногда говорят, что император попросту подкупил печенегов через это посольство, науськав их на возвращавшихся из дальнего похода русов. Вряд ли. Я уже говорил, что говорящие о подкупе печенегов недооценивают их дикость. Теперь скажу по-иному — они также недооценивают дипломатическую изощренность епископа Евхаитского, и многовековой опыт интриганов Второго Рима. Он вполне мог, скрупулезно соблюдая букву договора с русами о мире, заявить в печенежском лагере: "Верный союзник империи Святослав отправляется на Русь. Император требует пропустить своего союзника". Все формальности были бы соблюдены — а враг империи обречен. Ибо ничто так не могло задеть печенегов, как превращение их грозного земного божества в союзника презренных ромеев.

Могут спросить — зачем вообще было прибегать к помощи печенегов? Ведь та же огненосная флотилия легко могла бы спалить суда русов еще в Дунае? Спросить так может человек, не читавший Льва Диакона. После костров Перуновой ночи и нечеловечески мощного натиска русских дружин на следующий вечер северные варвары вызывали у византийцев попросту суеверный ужас. Иоанн Цимисхий более не хотел сталкивать свое войско с этими людьми. Недавно Второй Рим спасло чудо. Но ведь оно может не повториться! Не следовало искушать господа. Древний, как сама империя, принцип — пусть варвары бьют варваров!

По летописи, "сотворив же Святослав мир с греками, пошел в лодьях к порогам. И сказал ему воевода отцов, Свенельд: "обойди, княже, пороги на конях — там стоят печенеги". Роль Свенельда в этой истории в высшей степени сомнительна. Он был со Святославом на Дунае. Но он не погиб вместе с ним и остальным русским войском, а выжил, и оставался влиятельнейшим человеком при сыне нашего героя, Ярополке. Что подразумевает, что вернулся он на Русь не одиноким беглецом, а с некоторым количеством воинов. Уж не сам ли он "обошел пороги на конях"? но тогда отчего он не прислал на выручку Святославу киевское войско? Он там, за Дунаем, должен был вместе с остальной дружиной, клясться: "где твоя голова падет, там и свои положим". Но он пережил князя, не сдержал клятвы. На странное, скажем так, поведение Свенельда в этом деле обращали внимание еще С. М. Соловьев и Д. И. Иловайский, а в ХХ веке — Б. А. Рыбаков и И. Я. Фроянов. Это поведение тем более странно, что Свенельду, собственно, не надо было ехать за подмогой в Киев. Согласно первой Новгородской летописи, отец Святослава дал ему "в кормление" дань с уличей, живших не то в Среднем Поднепровье, выше порогов, не то в междуречье Южного Буга и Днестра. Он, по сути, был наместником великих князей киевских в этих землях.

Иоакимовская летопись говорит, что Святослав сам отправил Свенельда степью в Киев. После этого князь с большей частью войска двинулся на ладьях и зазимовал в Белобережье (берег Черного моря между устьем Днестра и Днепра). Зимой русское войско очень быстро съело выданное византийцами припасы хлеба. Под конец зимы воины Святослава стали уже покупать у местных жителей мясо, причем по огромной цене — полгривны за конскую голову. Кстати, еще один штрих к портрету "грабителей" и "хищнической дружины". Они покупали мясо, вместо того, чтобы попросту отобрать его. Наступила весна, за нею — лето. И все яснее становилось ожидавшим помощи воинам — помощь не придет. В Киев придется возвращаться самим.

Русское войско, перенесшее множество битв, все тяготы осады, голодную зиму Белобережья и долгий переход на веслах, встретили на днепровских порогах несметные орды степняков.