Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения

А тогда в Новгород уезжал новый князь – Ярослав Владимирович из рода Рюриковичей, слишком похожий на своего деда Рогволода, чтобы быть любимым сыном князя Владимира.

Конечно, ни Борису, ни Глебу не хотелось уезжать от отца так далеко и в такие беспокойные места. Потому князь, во-первых, не торопил их с отъездом, во-вторых, собирал с сыновьями многочисленное христово воинство. С каждым по епископу и множество приданных священников и просто дружинников и холопов. А пока в Ростове сидел воевода Блуд, правил за князя и ждал приезда другого. Все налажено, можно и не торопиться. Ярослав в Новгород уезжал один.

Утром конь уносил Ярослава в далекий Новгород, где он станет настоящим князем, откуда начнется его путь в Киев, на великокняжеский престол. Предслава смотрела вслед удаляющимся всадникам, молча утирая слезы. Брат никогда не оглядывался, вот и теперь даже головы не повернул в сторону киевских стен. Все верно, зачем? Они попрощались еще вчера, а сегодня у Ярослава началась уже новая жизнь, и есть ли в ней место сестре – непонятно. Когда он несколько лет назад уезжал в Ростов, сердце Предславы так не щемило. Может, потому, что была еще слишком мала и не понимала? А может, чувствовала, что это не навсегда… Теперь точно знала – навсегда. Даже вернувшись, Ярослав будет уже совсем другой.

Предслава права, любящее сердце не обмануло княжну.

Кони быстро несли всадников по замерзшему Днепру. Главное – не попасть в полынью, остальное не сложно. Надо торопиться, пока река подо льдом и нет ни оттепели, ни сильных морозов. Но ледяная дорога наезжена, хорошо видны следы совсем недавно промчавшихся саней, да и сами сани тоже недалече, слышен звон бубенца, подвешенного на шею коренной. Это новшество пока редко для Руси, но встречается все чаще.

Обоз из трех саней и двух верховых догнали быстро, но пришлось поплестись за ними. В этом месте Днепр делал поворот, и по сторонам снежное покрывало не взрыхлено ни одним следом. Сначала Ярослав хотел свернуть и объехать прямо по нетронутому снегу, но послушал гридя, показавшего:

– Смотри, князь, там полыньи, должно быть…

И впрямь, снежная шапка слишком неровная, местами она вдруг уходила вниз, точно проваливаясь. Это вполне могли быть полыньи, не замерзающие даже в сильные морозы, а морозов как раз и не было. Вздохнув, Ярослав придержал коня.

Потом он размышлял, судьба ли это? Потому как из-за поворота реки из прибрежных кустов на них вдруг вылетела целая шайка с рогатинами и топорами наперевес. Вернее, не на них, а на ехавшие первыми сани. Те двигались не споро, потому возница успел остановить, встали и двое следующих, замерли сзади верховые. Это длилось, казалось, целую вечность, мужики с рогатинами стояли, уставившись на людей в санях, а те, в свою очередь, глазели на напавших, и никто не знал, что теперь делать. Первым опомнился Ярослав. Он заорал во все горло:

– Я князь Ярослав! Кто путь перекрыл князю?!

Сначала нападавшие, видно, струхнули, все же не ожидали, что князь едет, но, видно, быстро решили, что терять нечего, и бросились на первые сани. Дико закричал порубленный возница, заверещали две женщины, которых нападавшие принялись вытаскивать из саней. Возницы двух других саней пытались развернуть свои, дергая лошадей, но не тут-то было! Нападавшие умело выбрали место встречи. Ни развернуться на узком стрежне, ни даже просто перестроиться, не заехав на опасную полосу слева и справа было нельзя. Всадники заметались сзади, не зная, что делать.

Князь натянул выхваченный из-за спины лук. Первая стрела легла точно, свалился один из татей. За ним второй – это уже постарался охранявший сани всадник. Но нападавшие тоже ответили стрелами. Их положение было выгодным, в прибрежных кустах, видно, спряталась пара человек с хорошими луками. В голове Ярослава мелькнула мысль, что глупее не придумать – вот так погибать среди леса! И он рванул своего коня по снежной равнине. В конце концов, быть пробитому стрелой ничуть не лучше, чем угодить в полынью!