Святослав. Возмужание

Ладомила с Болесей, выйдя на опушку, ещё издали услышали голоса и суету, а через несколько мгновений на тропинку с громким лаем выскочила большая лохматая собака, состоявшая при теремной охране. Однако Мирослав, шедший впереди, нисколько не испугался. Обратившись к псу, он сказал ему что-то ласковое, и зверь завилял хвостом.

– Ну, теперь вы уж сами доберётесь, – повернулся Мирослав к девицам, – а мне обратно пора.

– Дякуем, что проводил, – поблагодарили подруги, – а то сами заблудиться могли, да и боязно одним через лес идти ночью.

Отрок отступил назад и тут же растворился во тьме среди деревьев, словно его и не было. Даже пёс от удивления склонил набок свою лохматую голову.

Невдалеке в очередной раз послышались призывные крики.

– Здесь мы! – громко ответила Болеся.

На тропе послышались торопливые шаги, замелькали отблески света – это с факелами спешили охранники, дворовые и теремные люди.

– Да ничего не стряслось, – стала успокаивать их Болеся, – гуляли мы да и заплутали малость, потом к озеру вышли, а оттуда уже дорога знакомая…

Когда всё утихомирилось и подруги, накормив и уложив детей, остались одни, они вновь начали обсуждать гадание. После всего пережитого спать совсем не хотелось.

– По-моему, кудесник нам не всё открыл, – задумчиво говорила Ладомила. – Кто те окровавленные витязи, что я видела? Как вспомню, аж мурашки по спине бегут…

– Да мало ли, самое главное он сказал, что мужья наши живы останутся, – возразила Болеся, – ещё неизвестно, когда та война случится, может, через три лета или через пять, а может, боги и вовсе её не допустят…

Вольный лесной Стрибог влетал на открытую деревянную пристройку, где спали подруги со своими чадами. Те тихонько посапывали в колыбельках. Яркие звёзды рассыпались по небосводу, будто разбросанные чьей-то щедрой рукой драгоценные каменья. Близость неба, звёзд и загадочной бесконечности сливалась с видениями, пережитыми у старой мельницы. Волнующие ощущения неизвестного грядущего и счастливого нынешнего дня переполняли юных жён, и они всё делились своими мыслями и мечтами, покуда не погрузились в сладкий сон, в котором волшебные видения продолжались до самого утра.

И всё лето было на Руси таким же мирным и радостным. На полях колосились яровая пшеница, жито, просо, овёс. Кияне просили Даждьбога и Перуна согревать их и поливать и ждали щедрого урожая. И Перун, внемля чистосердечным молитвам, гнал в облаках своих буйных коней, метал огненные стрелы на леса и поля, гремел и напитывал землю дождями. И тогда всё легко дышало чистым воздухом, тянулось к небу и расцветало. Розовыми огоньками вспыхивал в хлебах душистый горошек, распускались синие васильки и червонные маки, а на лугах укрывали землю разноцветным ковром белоцветы, девясили, медовые златотысячники и нехворощи.

Кияне уже подсчитывали, сколько добра принесут им щедрые Овсени. Радовались, что укрощённые печенеги не совершают набегов. Что со времён правления Олега Вещего и Игоря не нужно платить тяжкой дани хазарам, а княгиня Ольга берёт по справедливости. Хазары же приходят в Киев купцами. И кияне прикидывали, сколько на осенних торгах продадут или обменяют жита, пшеницы, мёда, сала и деревянных туков на породистых хазарских коней, а также на греческие вина, оливы, благовония, сосуды и золотые украшения.

Но не суждено было киянам дождаться Даждьбожия дня и жатвы. Сбылось предвестие старого волхва-мельника Водослава.

С восточного полудня прискакал гонец со страшной вестью, что хазары сроились с печенегами и вместе идут на Киев. И что одних хазар там десять тем, и правит ими младший сын кагана Яшак, а печенегами – молодой Куря. И что по всему будет большая война. А на полудне и восходе сёла уже сожжены, разграблены, и люди русские убиты или взяты в полон.

Всполошилась, загудела земля киевская. Люди спешно стали убирать недозревший хлеб с полей, прятать в лесу пожитки, складывать самое необходимое на возы и стекаться в большие грады – Киев, Чернигов, Путивль, Нов-град, Любляну, Прилуки, Полтаву.

День и ночь шло движение по дорогам и тропам. В суматохе многие беженцы теряли свои пожитки и скот, родители – детей, жёны – мужей. И большинство бежали к Киеву, как дети к матери, ища приюта и защиты за его крепкими стенами.

Был срочно созван военный Совет-Рада, и первые полки вышли навстречу врагу. Веряга со своей конной дружиной направился к полудню, чтобы перенять печенегов, а Издеба с Притыкой на восход, где сразу схватились с хазарами Яшака. Так по-своему его называли русы. Хазары же выговаривали «Яссаах», а на самом деле при рождении ему было дано имя Исаак, поскольку верхушка Хазарского каганата исповедовала иудейскую веру.