Святослав. Возмужание

На берегу послышался топот – это с сотней дружинников примчался оповещённый о несчастии воевода Свенельд.

При взгляде на реку сердце Свенельда сжалось. Беда! Не дай боже с княжичем что случится, не сносить тогда головы! А где же Гарольд, сын? Неужто тоже там? Какое лихо, худшего нельзя было и придумать!

Проклиная беспечность охоронцев и призывая на помощь всех богов, Свенельд, стараясь не глядеть на посеревшие лица начальников, раздавал короткие и резкие, как удары плети, наказы.

– С верёвками, живо! Не допустить до водоворота! Сам головы поснимаю, ежели не спасёте княжича! – хрипло скомандовал он, и дружинники помчались на лошадях вниз по реке.

Когда Святослав понял, что им не выгрести против стремнины, он, барахтаясь в воде, сиплым голосом велел находившимся рядом сотоварищам:

– Давайте… по течению… Только забирайте… ближе к правому берегу… вынесет…

Самым трудным было пристать к берегу, прежде чем их унесёт к острым валунам, некоторых уже больно ударило о подводные камни. Но вот впереди показались дружинники во главе со старшим Горицветом, которые бросали арканы и сами, обвязавшись верёвками, кидались в стремнину и вылавливали незадачливых гребцов. Живы оказались все, только двоих вытащили без памяти и долго приводили в чувство, откачивали и поили вином.

– Хорошо, что не попали на камни, а оттуда – в водоворот, – возбуждённо говорили очевидцы, – иначе костей бы не собрали! Слава Перуну, всё обошлось!

– А может, княжича сам Перун милует? – задумчиво произнёс старый мастер и, покачав головой, отправился к своим недостроенным лодиям.

Когда поулеглись первые страсти и минули самые худшие опасения, Ольга, вызвав в гридницу Свенельда и Святослава, разразилась страшной грозой.

– Чтоб с нынешнего дня, с этой самой минуты мне больше никаких вёсельных походов и забав с лодьями! Никаких построек и маханий топором, будто на верфи работников не хватает! Для того ли я велела боярских детей собрать, чтоб они, как простые рукомысленники, лодьи себе на погибель строили? – метала она молнии в Свенельда. Затем повернулась к Святославу. – Ежели ещё раз кого на верфи увижу, тотчас велю разогнать всю Малую Дружину!

Хмуро молчавший и переминавшийся с ноги на ногу княжич вскинул голову:

– Не надо, мамо! – просительно-испуганно проговорил он. В голосе матери была такая решимость, что он почувствовал – угроза может исполниться. Как же тогда без воинского учения, без Малой Дружины, в которой вся его жизнь и мечты?!

Глаза княгини пылали неукротимым огнём.

– Подите вон с очей моих! – велела она. – А тебе, воевода, в последний раз реку: за князя головой отвечаешь, нынче она с тебя едва не слетела…

Княжич со Свенельдом разом вышли из гридницы. Воевода вздохнул, развёл руками – мол, такие вот, брат, дела, – и пошёл во двор. Святослав слышал, как застучали копыта его коня. Постояв ещё некоторое время в нерешительности перед закрытой дверью гридницы, княжич тихонько потянул за кольцо. В проёме он увидел мать, закрывшую лицо руками и уронившую голову на широкую столешницу. Всё её тело содрогалось от бурных рыданий. Пожалуй, впервые княжич видел мать плачущей и растерялся.

Проскользнув в дверь, он несмело подошёл ближе, но княгиня никак не реагировала на его присутствие. Тогда он осторожно прикоснулся к плечу.

– Прости меня, мамо… – Слова прорывались тяжело, с усилием.

Ольга не отвечала.

– Ты же знаешь, это не нарочно вышло… я не хотел… прости!

Ольга подняла голову, взглянула на сына с такой болью и нежностью, что у него защемило внутри, потом обняла его, крепко прижав к груди, и заплакала ещё сильнее.

– Обещай мне… сынок… – прорывалось сквозь горячие слёзы, – обещай… что ты никогда больше не пойдёшь на реку… не свяжешься с водой…

Святослав почувствовал, как по его щекам тоже побежали горячие слезинки.

– Обещаю! – по-детски всхлипнул он и в свою очередь обнял мать.

Глава девятая Прощание с Велесдаром

В Ратном Стане кипела работа. Малая Дружина готовилась к первому самостоятельному походу. Сколько он продлится, никто точно не ведал, – может, седмицу, а может и больше. Святославово войско, разделённое надвое, должно стремиться друг за другом по лесам и полям, соперничать в быстроте и выносливости, пока, сойдясь в учебном «сражении», кто-то из двух «противников» не одержит победу.

Поэтому юные воины под присмотром опытного наставника с самого утра проверяли сёдла, уздечки, готовили поторочные сумы, мазали лошадям копыта, ходили к кузнецам менять подковы.

– Снеди пошто так много берёшь? – выговаривал седоусый Хорь молодому Олеше, проверяя его перемётные сумы. – Лучше бы мочал побольше взял, ремней сыромятных да баранью шкуру.

Олеша, отнюдь не худощавый отрок, любитель сытной еды, изумился:

– Так ведь на целую седмицу в чисто поле уходим, что ж, на холоде, под солнцем и ветром, да ещё и голодному мыкаться? И на что мне те мочала?

– А на то, глупая твоя голова, что поставлен ты не в простую сотню, а в следопыты. Как незаметно к супротивнику подберёшься, ежели копыта твоего коня за полгона будут слышны?