Святославичи

Как выступило войско из Чернигова, брат его только и делает, что распоряжается. Изяслав понимал, что Святослав у себя дома и знает местность как свою ладонь, поэтому, скрепя сердце, подчинялся.

«И с чего это брат решил, что половцы близко? - сердился Изяслав, шагая лесом во главе своих дружинников, ведущих коней в поводу. - Может, дозорные его ошиблись. Мои-то дозорные никого не заметили. Теперь тащись ночью по лесу незнамо куда!»

- Далече еще? - недовольно спросил Изяслав идущего рядом Гремысла.

- Лес скоро кончится, княже, - ответил воевода. - А далеко ли от его опушки до половецкого стана - не ведаю.

Незаметно растаяла осенняя ночь. Сумерки стали прозрачными. Обозначились просветы между деревьями, и в этих просветах далеко впереди стал виден широкий луг с побелевшей от инея травой. На лугу паслись лошади: каурые, пегие, рыжие… Изяслав изрядно продрог на утреннем цепком морозце и злился на Гремысла, который исчез куда-то.

Рядом с князем топтался воевода Коснячко. На воеводе плащ, подбитый волчьим мехом, но, видимо, и он не спасает от холода тучное тело. За спиной Изяслава вполголоса выругался боярин Чудин, помянув Божью Матерь, Гремысла и свои окоченевшие руки.

Уже совсем рассветало. В чаще леса дробно застучал дятел.

Наконец из кустов вынырнул Гремысл, раскрасневшийся от быстрого бега.

- Заметили нас пастухи половецкие, - выпалил воевода. - Одного мы подстрелили из лука, а двое других к становищу поскакали. Пришло время вынимать мечи!

- А Святослав далече ли? - спросил Изяслав.

- Святослав не замедлит с ударом, - уверенно сказал Гремысл.

Изяслав повернулся к своим воеводам:

- Начнем, перекрестясь, други мои!

Взобравшись на коня, Изяслав ощутил в себе прилив сил и жажду битвы. Он выхватил из ножен длинный меч и срубил верхушку стройной березки. Деревце вздрогнуло от удара, с его ветвей сорвалось облако сбитого инея.

Нетерпение князя передалось и дружине. Воины вскакивали на коней, обнажали мечи. Сталь звенела, когда клинки сталкивались ненароком в скученном строю дружинников.

Тишину спящего леса нарушил топот множества копыт. Конница густым потоком хлынула из леса на равнину, уходящую к невысокому косогору, куда уже мчались табуны половецких лошадей, ведомые своими вожаками.

Гремысл замешкался, отвязывая от дерева своего коня.

Когда воевода выбрался из леса, мимо него уже бежали киевские пешцы с большими красными щитами и тяжелыми копьями-рогатинами.

- Эй, борода! - окликнул Гремысла один из пешцев, видимо, сотник. - Ты князя нашего не видал?

- Видал, друже, - ответил Гремысл, - и князя вашего, и воевод, даже говорил с ними.

- Куда же они ускакали? - возмутился сотник. - Нас бросили, где строиться для битвы, не сказали. «Поспешайте за дружиной!» А как поспешать, ежели я сутки нежрамши!

Пешец сердито выругался.

Около него остановился другой сотник и спросил, косясь на Гремысла:

- Это наш воевода?

- Угадал, - сказал Гремысл. - По воле князя Изяслава я должен пеший киевский полк возглавить.

- Что-то я тебя не знаю, - недоверчиво проговорил сотник, подходя к Гремыслу.

- Так я же черниговский воевода.

- Иль у князя своих воевод мало?

- Мало-немало, а еще один не повредит. Слушайте меня!

Гремысл построил киевскую пешую рать большим прямоугольником, впереди поставив копейщиков, а по краям - лучников. И в таком строю повел к косогору, за которым скрылись табуны степняков и дружина Изяслава…

Киевские дружинники уже вовсю рубились с половцами, когда в спину степнякам ударила Святославова дружина. Половцев было гораздо больше, но царившее в их стане смятение мешало использовать это преимущество. Хан Искал пытался собрать своих батыров, но его никто не слушал. Беки и беи, каждый сам по себе, вели в сражение свои полуконные-полупешие сотни, пытаясь отбросить русичей от своего становища.

Вид наступающих с двух сторон русских ратей окончательно лишил половецких военачальников мужества. Они повернули коней и устремились к дальним спасительным перелескам, за которыми текла Десна. За ней половцы оставили свои повозки, семьи и скот, за ней расстилались степи.

Русичи гнали и рубили бегущих половцев. Равнина на многие версты покрылась телами убитых.

Изяслав предложил прекратить преследование, поскольку враг разбит наголову. Но Святослав стоял на своем: гнать поганых дальше и захватить их вежи со всем добром.

- Второй раз Искал на Руси разбойничает, нельзя этого пса живым выпускать, чтоб другим неповадно было! Попленим жен и детей половецких, греки и булгары отсыплют нам серебра за невольников. Табуны половецкие поделим. Дружинники наши ханским добром обогатятся, золотом да узорчьем всяким. Неужто у хана и его родичей в шатрах взять нечего! Святослав глянул на своих бояр.

Загалдели бояре черниговские, соглашаясь с князем. К ним присоединили свои голоса и киевские воеводы. Дело верное: зачем с пути сворачивать, коль богатство само в руки идет!

А Святослав подливал масла в огонь: