Святость и соблазн

О Боже, только не это! — пронеслось в ее мозгу.

Очнувшись от сна, Флоренс почувствовала, как неистово бьется ее сердце и липнет к покрывшемуся холодной испариной телу хлопчатобумажная больничная рубашка. Она попыталась вспомнить детали своего странного сна. Совершенно не улавливая смысла увиденного, она, тем не менее, подозревала, что это может дать ключ к разгадке тайны ее личности. И не просто личности, подумала Флоренс, стараясь взять себя в руки, но, возможно, и обстоятельств моей жизни.

Кто она такая? Откуда взялась? И, что более важно, чем зарабатывает себе на жизнь? Сцена, увиденная во сне, наводила на пугающие мысли.

Висящие на стене часы напоминали о том, что вскоре появится Руперт, чтобы отвезти ее домой. Не домой, разумеется, но подальше от этой больницы и угрозы неизвестности. С ним ей повезло несказанно. Кто другой принял бы к себе совершенно незнакомую женщину, причем не просто незнакомую, но и саму не знающую, кто она такая? Очевидно, Руперт относился к редкой категории хороших людей. Однако по не совсем понятным ей самой причинам эта мысль вселяла в Флоренс некоторую тревогу.

Нет, разумеется, она была ему безмерно благодарна за все. Но что, если смутные, неопределенные страхи действительно не безосновательны? Что, если она совсем не та женщина, которую он себе вообразил, а авантюристка высокого полета, отнюдь неспроста оказавшаяся на том складе? Взять, к примеру, сон…

Флоренс решительно приказала себе не думать об этом, иначе все окончится очередным приступом ужасных болей, от которых голова просто раскалывается на части. Врачи рекомендовали не напрягать память, но, по ее мнению, это было гораздо легче сказать, чем сделать. В конце концов, никто из них не терял воспоминаний о своей прошлой жизни.

Приняв сидячее положение, Флоренс осторожно спустила ноги на пол. После завтрака, состоявшего из черствого тоста, несоленого омлета и холодного кофе, медицинская сестра, как и обещали врачи, освободила ее руку от уродливого каркаса. К сожалению, гипс с левой руки снять было невозможно — для сращивания костей запястья требовалось по крайней мере полтора месяца. Зато теперь Флоренс твердо знала, что является правшой.

Телефонный разговор с сотрудницей службы социального обеспечения не создал никаких трудностей. Как предсказывал Руперт, все, чем поинтересовалась миссис Пибоди, были будущий адрес и телефон Флоренс, чтобы отыскать ее в случае необходимости. Звонок ведущему ее дело полицейскому также прошел без проблем, хотя его холодный тон был не слишком приятен. Все же он поблагодарил ее за любезность и пообещал поддерживать связь, что прозвучало скорее как угроза, чем предложение помочь.

Дабы отвлечься от невеселых мыслей, Флоренс включила телевизор. Если сообщения о текущих событиях еще что-то для нее значили, то виды улиц и зданий различных городов страны не навевали никаких дорогих сердцу воспоминаний. Кое-что, разумеется, она знала, но именно знала, как знала порядок цветов в радуге или разницу в калорийности шоколадного торта и овсянки.

Обернув загипсованную руку полиэтиленовым пакетом, Флоренс заклеила его оставленным медсестрой пластырем, надеясь, что это сделает его водонепроницаемым, и направилась в общую с пациенткой соседней палаты ванную. Дело двигалось медленно, но все же ей удалось кое-как помыться и даже вымыть голову. Вытереться оказалось не так сложно, как Флоренс ожидала, удалось даже воспользоваться лосьоном.

Руперт предусмотрительно купил ей кое-какую одежду, поскольку от ее собственной почти ничего не осталось. У него оказался хороший глазомер, хотя выбор оставлял желать лучшего. Однако женщине в положении Флоренс капризничать не приходилось, особенно когда кто-то оплачивает счета. Ничего, ей бы только устроиться на работу, она все ему отдаст.

Джинсы оказались на пуговицах, что чуть было не довело ее до слез. О чем только он думал? Присев на край ванной, чтобы передохнуть, Флоренс взглянула на лежащий рядом бюстгальтер. Застегнуть его сзади было физически невозможно, поэтому она решила сделать это спереди и только потом перевернуть бюстгальтер вокруг тела на сто восемьдесят градусов.

После нескольких попыток на глаза ее вновь навернулись слезы бессилия. Ничего у нее не получается. Придется забыть о гордости и все-таки позвать на помощь дежурную сестру.

Уже потянувшись к кнопке звонка, Флоренс услышала, как открылась дверь палаты.

— Сестра, — испытывая огромное облегчение, позвала она, — мне нужна ваша помощь.

Ответа не последовало, но дверь отворилась. И, увидев на пороге вместо ожидаемой медсестры Руперта, Флоренс невольно вскрикнула.

Если еще несколько секунд назад она называла себя последней идиоткой за то, что не в состоянии сделать даже такой элементарной вещи, как застегнуть на себе обыкновенный бюстгальтер, то теперь, остолбенело глядя на него и чувствуя, как по всему телу разливается приятное тепло, вела себя ненамного умнее.

Руперт неловко кашлянул.

— Извините, — пробормотал он и быстро повернулся, намереваясь оставить ее в одиночестве.