Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

[…] по вся нощи бе–съна пребываше, моля Бога съ плачемь… (45в).

Тогда же въставъ блаженый… и съ слезами помолися (45а).

[…] моляшеся Богу съ слезами… (45г).

[…] увещавааше я съ вьсякыимь съмерениемь и съ слезами учаше вься (49в).

И такоже по вься дьни пребываше плача и моля Бога его ради… (49в).

И моляше съ плачемь Бога о немь… (49г).

[…] съжалиси зело и, просльзивъся, повеле раздрешити я… (50г).

[…] и вельми тужаше о семь и съ плачемь того миновааше (51а).

Темьже по вься нощи моляшеся къ Богу съ слезами о стаде своемь… (55б).

И тако пакы вься съ слезами учааше, еже о спасении души… (62б).

[…] самъ же, вълезъ въ келию, начать плакатися…, припадая къ Богу и моляся ему о спасении души… (62б).

[…] и ниць легъ на колену, моляше съ слезами милостивааго Бога о спасении душа своея… (64а) [706].

И, с другой стороны:

[…] и съподоби мя съходити въ святая твоя места и съ радостию поклонитися имъ (28б–28в).

Божественый же уноша вься си съ радостию приимаше, и Бога моля… (29а).

Да аще самъ Господь нашь плоть свою нарече, то кольми паче лепо есть мне радоватися, яко содельника мя съподоби Господь плоти своей быти (29г).

Блаженууму же си съ радостию вься приимающю укоризну ихъ… (43а).

[…] тако того съ радостию приятъ и причьте къ стаду своему (50а).

[…] уже не боюся, но паче радуюся отхожю света сего! (64б) [707]

Слезы (плач) и радость часто не противоречат друг другу и, более того, могут вызываться одной и той же причиной — тем особом подъемом души и умилением, возникающим при близости к Богу. Плач и радость нередко соприсутствуют у Феодосия, и он их не святыдится и не скрывает. О том же соседстве говорил и старец Зосима: «А потому и ты плачь и радуйся» («Братья Карамазовы»). Само присутствие слезного дара и способность к радости в такие минуты признак большой души и отзывчивого сердца, постоянного и всегда живого и непосредственного чувства присутствия Бога, духовного общения с ним, восхищения чудом Божьего мира и Божьих дел. В этой связи нужно сказать еще об одной черте Феодосия — веселии духовном как особом религиозном даре, известном, между прочим, из мистического опыта (ср. юродивых в русской духовной традиции). О нем в связи с Феодосием говорится в ЖФ:

И тако блаженый возвеселися съ братиею на обеде веселиемь духовьныимь…, но вьсегда весело лице имуще и благодатию Божиею утешаяся. (50в–50г).

Ср. также: «Си слышавъ, блаженый Феодосий возрадовася духомь…» (33а) или «Онъ же и о томь не поскорьбе, но бе радуяся… и вельми веселяся, Бога о томь прославляше» (61в). Это веселие духовное, заслуживающее внимания и само по себе, отсылает к Laetitia spiritualis святого Франциска и тем самым (и полнее прочих указаний) подтверждает наличие в Феодосиевом типе святости той мистической (чуть «юродственной») струи, видимо, таимой блаженным, которая несравненно ярче выступит через полтора века у святого из Ассизи [708].