После того как ужин был прерван насильственной смертью Капитона, к которой, клянусь всеми римскими богами, я не имею ни малейшего отношения, я позвал своих рабов и отправился восвояси. Будучи уверен в том, что убил тебя, сенатор, я чувствовал, что не смогу вынести разговора с Клодием. Поэтому я отправился не к нему, а в дом Метелла Целера, женатого на моей родственнице Клодии.
Весь следующий день я, пожираемый сознанием собственной вины, провел в храмах и на Форуме. Ты не можешь себе представить, какое облегчение я испытал, увидав, как ты, живой и здоровый, беседуешь перед курией с Цицероном и Лукуллом. Я твердо решил в будущем отказаться от любого участия в делах Клодия и отправился в его дом, дабы сообщить ему это. Узнав, что попытка отравления провалилась, он не слишком огорчился и сказал лишь, что мы повторим ее в самом скором времени. Все его помыслы были поглощены собранием, намеченным на тот вечер, и думать о чем-либо другом он был не в состоянии. Когда я сообщил, что более не намерен оказывать ему услуги подобного рода, он попросту отмахнулся от меня, заявив, что все это ребяческие глупости, о которых я позабуду, как только наберусь опыта и узнаю тайные пружины римской политики.
Я пытался возражать, но в ответ Клодий лишь хохотал, называя меня своим лучшим другом и уверяя, что сегодня ночью он устроит отличную потеху. В конце концов он взвалил на меня новое поручение, приказав доставить в лагерь Помпея пурпурное платье травницы и еще одно женское одеяние. К моему великому изумлению, Помпей и его ближайший сторонник Фауст Сулла облачились в эти наряды и после заката возвратились в город вместе со мной. Мне было приказано сообщить караульному, стоявшему у ворот, что я сопровождаю двух знатных матрон, проживающих в загородном поместье и желающих принять участие в ритуале, посвященном Доброй Богине.
Я пребывал в полном недоумении, однако беспрекословно выполнил приказ. На Форуме к нам присоединился Клодий, также в женском наряде, и еще двое мужчин, одетых сходным образом. Смешавшись с толпой высокородных матрон, они вошли в дом верховного понтифика.
Я же слонялся по Форуму до тех пор, пока в доме не поднялся переполох. Из дверей выбежал Клодий, раздетый почти догола. Его преследовала целая стая женщин, визжавших, точно разъяренные фурии. Я набросил на него свою тогу, мы скрылись в одном из переулков и вернулись в его дом. По пути Клодий хохотал, как безумный, так, что из глаз у него текли слезы.
Оказавшись дома, он первым делом потребовал вина и осушил несколько кубков, не разбавляя вино водой. Разумеется, после этого он опьянел и принялся хвастаться своими подвигами так громко, что я из предосторожности отпустил всех слуг. Клодий заявил, что вскоре все его амбиции будут удовлетворены, и он получит то, чего долго добивался. Я, все еще считая события минувшей ночи чем-то вроде невинной шалости, попросил его объяснить, что произошло.
Клодий сообщил, что благодаря его стараниям в доме Цезаря встретились три самых могущественных человека в Риме и определили тот курс, которым предстоит идти Республике. По его словам, двое из этой троицы, Помпей и Красс, терпеть не могут друг друга, и их взаимные претензии способны довести Рим до гражданской войны. Цезарь куда прозорливее и мудрее, чем эти двое, заявил Клодий. На тайном собрании, которое состоялась в его доме, Цезарь сумел внушить своим собеседникам, что ради общей выгоды они должны, отказаться от взаимной вражды.
Все это показалось мне невероятным, и я спросил, как, по его мнению, будут развиваться события дальше. Он ответил, что Красс и Помпей слишком упрямы и прямолинейны, дабы разрешить свои противоречия каким-либо иным способом, кроме открытого столкновения; а Цезарь, несмотря на свой блестящий ум и бешеную жажду власти, слишком ленив, дабы постоянно нести миссию миротворца. К тому же все трое, подобно Сулле, являются приверженцами традиционных форм правления. Кончится все тем, что они отменят конституцию, со смехом заявил Клодий.
Потом он рассказал, что во время судьбоносной встречи верховный понтифик заставил всех принести торжественную клятву в том, что они будут хранить верность условиям заключенного между собой соглашения. Условия эти таковы…