Святые бастарды

– Да ничего вроде, – ответил Иво. – Только зря я кровь сдавал.

– Не зря, – опроверг его слова элохим. – Сдал кровь – выказал уважение Григорию Пахомовичу. Будет неприятно, если он обидится.

Иво поморщился:

– Я забрал с собой «цветок» сатра.

– Чуть поправишься – отдадим, – рассудительно заметил Атаниэль. – В конце концов, за двое суток заплачено. Ну а если не отдадим, значит – мертвые, а какой спрос с покойников?

Маж расхохотался.

– Что тут еще есть? – поинтересовался Иво, раскрывая баул пошире.

– Два акваланга с гидрокостюмами, – начал перечислять Атаниэль. – Театральный грим, восемь амулетов с энергией, брали десять, – но два, сам понимаешь, сейчас используем. Два теннисных шарика с «чернильным облаком» в каждом. Еще два пистолета «Когти гнева» и три бронежилета «Драконий панцирь». На новые «Панцири» денег не хватало, взяли использованные.

– В них, тутти-ту, кого-то уже поджарили, – ухмыльнулся невидимый Маж. – Но после ремонта выглядят, тутти-там, почти как новые.

Иво присмотрелся к Атаниэлю.

Элохим, судя по всему, использовал из маскировочного арсенала все, что можно, – на лысой голове красовался шикарный парик, превративший его в длинноволосого блондина, глаза стали ярко-зелеными, лицо благодаря гриму выглядело уже и старше, а под гавайской рубахой явно пристроился пояс с накладкой, делавшей Атаниэля очень плотным с виду мужчиной. Остатки крыльев, видимо, он притянул к телу так, что они только слегка прибавляли сутулости.

– Маж тоже загримировался? – поинтересовался Иво.

– Нет, тутти-ту, это бессмысленно, – ворчливо отозвался альв. – Я уже привык жить невидимкой, и энергии на поддержание заклинания трачу немного.

«Шестерка» оглушительно чихнула и заглохла. Атаниэль выматерился, дернул ногой, переключил рычаг передач, и машина, дернувшись, снова завелась.

– А куда едем? – спросил Иво.

– Долгая история, – ответил Атаниэль. – Если совсем все сократить, то едем к другу. Ему известен телефон «бесцветного», с которым я уже имел дело, а Наблюдатель может теоретически знать, где находится Вереск.

– Откуда какой-то «бесцветный» может знать, где Вереск? – удивился Иво.

– Ну, ты, тутти-ту, как маленький, – заявил альв. – Они много чего знают, просто обычно ничего и никому не говорят. Могут продать информацию, могут не продать. Некоторым членам «Ложи Петра и Павла» бесплатно отдавали кое-что, тутти-там.

– Это разные «бесцветные», – раздраженно прокомментировал Атаниэль. Чувствовалось, что по этому вопросу они спорили и до того, как подобрали Иво. – Желтое Око и Изумрудные Крылья. Интраэль как-то раз обмолвился, что они друг с другом грызутся еще хуже, чем с чужаками.

– А я уже говорил, что это, тутти-там, показуха, – уверенно заявил Маж. – А на самом деле они одной рукой дарят, а другой режут. Иво, тутти-ту, ты как думаешь?

– Никак, – честно признался тот.

Гаишник, стоявший на Московском проспекте, взмахнул жезлом, указывая на «шестерку», а спустя мгновение озадаченно по-смотрел на жезл, затем куда-то в сторону от машины.

– Нехорошо, конечно, при таком плотном движении, – сказал Атаниэль. – Но на несколько секунд можно.

– А что случилось? – поинтересовался Иво.

– «Отвод глаз», – ответил Маж. – Вот только что мы были здесь, потом исчезли, а потом уже в ста метрах дальше. Но если бы Атаниэль не вывернул левее, на нас наехал бы «Ланд Крузер».

– Да, он нас не видел, – согласился элохим. – Этим и опасно ставить «отвод» на машину во время движения.

Иво откинулся на спинку сиденья и почувствовал, как его отпускает. Оказывается, все то время, пока он находился в больнице и сбегал из нее, у него внутри словно сидела взведенная пружина, заставлявшая его чувствовать себя некомфортно. В принципе, воссоединившись с друзьями, он не стал рисковать меньше, и даже скорее наоборот. Но сам факт того, что его тыл прикрывают Маж и Атаниэль, позволили пружине внутри разогнуться, и напряжение спало.

В дребезжащей и грохочущей машине, сидя на продавленном сиденье, Иво чувствовал себя намного более комфортно, чем в тихой палате на постели.

Он снова был не один.

А вокруг мелькали дома одной из основных магистралей Санкт-Петербурга – Московского проспекта. Атаниэль то и дело притормаживал, катясь со скоростью черепахи до красного светофора, все медленнее и медленнее, опасаясь останавливаться полностью, чтобы не заглохнуть.

И затем выжимал газ до предела, чтобы ехать хотя бы почти так же, как машины вокруг, – и через сотню метров снова двигался на сцеплении накатом, опасаясь остановки.

Иво бы наверняка рехнулся от такого способа передвижения, но элохим делал все словно автоматически, не переставал сосредоточенно улыбаться и высматривать кого-то среди идущих по обочинам Московского проспекта.

– Вот здесь остановимся, – сказал Атаниэль. – Иво, посиди в машине, у нее водительская дверь не закрывается, не хотелось бы лишиться всего нажитого за сегодня непосильным трудом.