Святые и порочные

Пока Александр ходил в поход в Финскую землю, умер Батый. В 1257 году монголы устроили перепись на Руси, чтобы упорядочить сбор дани. Во Владимирской, Муромской и Рязанской землях, по которым монголы уже прокатились огненным валом, перепись не встретила заметного сопротивления. Но в Новгороде, куда захватчики не дошли, она была сорвана – новгородцы не хотели платить дань тем, кто их не победил. Возглавляемые посадником Михалкой «большие люди» (бояре и богатые купцы) уговаривали горожан покориться. Но «меньшие» взбунтовались. Юный князь Василий либо отнесся с пониманием к чувствам новгородцев – либо оказался не способен им противостоять. Но ссориться с отцом не хотел и ушел (фактически сбежал) из Новгорода во Псков. Оставшийся без княжьей поддержки посадник был растерзан разбушевавшимися горожанами.

Великий князь Александр лично явился усмирять непокорных новгородцев. Но не один и не только со своей дружиной – в сопровождении ордынских «послов». От монголов город в тот раз отделался богатыми дарами. Разъяренный Александр отправил Василия в Суздаль (освободившийся «стол» достался младшему брату Василия – семилетнему Дмитрию). Новгородцам повезло меньше – бояр из числа тех, кто был заодно с «меньшими» и кто, по его мнению, сбил его сына с пути истинного, Александр жестоко наказал – как написано в летописи, «овому носа урезаша, а иному очи выимаша». О числе наказанных летопись умалчивает…

Н.И. Костомаров найденные им в летописях записи об этих событиях откомментировал словами: «Такова была награда, какую получили эти защитники новгородской независимости в угоду поработителям от того самого князя, который некогда так блистательно защищал независимость Новгорода от других врагов».

Вернувшись в 1259 году из своей третьей поездки в Орду, Александр снова наведался в Новгород и, угрожая татарским погромом (люди князя распустили слух, что к Новгороду идет монгольское войско), добился от новгородцев согласия на перепись и дань.

Об этом Костомаров писал: «С тех пор Новгород, хотя не видал после у себя татарских чиновников, но участвовал в платеже дани, доставляемой великими князьями хану от всей Руси». Костомаров оправдывал это тем, что «…Эта повинность удерживала Новгород в связи с прочими русскими землями…» Возможно. Но… неужели иначе Новгород стал бы немецким городом?

Чем же татары лучше немцев? Многие исследователи ссылаются на первую поездку князя в Орду и дальше в Монголию, где он, мол, мог лично убедиться в бесперспективности сопротивления монгольской мощи, а также в веротерпимости этих язычников – в отличие от западных христиан, они лишь порой грабили храмы, но не убивали только за принадлежность к православию – лишь за неподчинение.

Однако трудно воспринимать тех же шведских рыцарей или крестоносцев как серьезного противника, несущего угрозу «всея Руси». Да, Тевтонский орден против одного какого-то не слишком сильного княжества – серьезный противник. Однако били же их те же литовцы (причем результат оказался равнозначным отбрасыванию ордена почти к самому началу их завоеваний), не говоря уже о новгородцах и наследниках Невского. И неужели сотня рыцарей-немцев – главная сила ордена – страшнее монгольского тумена, всего лишь одного из многих? Немцы вторгались лишь на северные окраины Руси (литовские и польские князья имели от них куда больше проблем), монголы же разорили большую часть русских земель, тысячи людей были замучены или угнаны в рабство. Русь была отброшена в своем культурном и экономическом развитии едва ли не к началу распространения православия. Уже говорилось выше и о том, что, мол, Александр склонился перед ханом, потому что побить монголов не было никакой возможности. Но это тоже сильное преувеличение – пример литовских князей или того же Даниила Галицкого показывает, что бить кочевников было возможно.

Увы, Александр предпочел союз с монголами – ибо он обессиливал Русь, но усиливал его личную власть. Вряд ли он стал бы великим князем, если бы не монголы, ставшие причиной смерти его дяди, отца, многих родственников…