Святые наших дней

В октябре он пишет духовным чадам: «Радуюсь и скорблю вместе с вами. Действенность святых молитв всех своих духовных детей я постоянно ощущаю душой и сердцем. Благодаря молитвам Церкви мой внутренний мир наполнен одной Божией любовью, а душа, постоянно стремясь к вечности, все переносит с радостью и покорностью во всем воле Божией, хотящей всех нас спасти и привести в Царство Небесное. Никогда ни о чем не беспокойтесь! Бодрствуйте и не унывайте! Молитесь и за все воздавайте благодарностью Господу».

И еще одно письмо с выражением радости и благодарности Богу: «Я благодушествую и радуюсь, за все благодарю Господа, осыпающего меня грешного Своими бесконечными милостями. Слава Ему Человеколюбцу за все-все! Ни в чем не имею недостатка: во всем ощущается Святая Промыслительная десница Божия и беспредельная любовь верных чад Его ко мне, убогому узнику. Любви Его несть предела!»

Похороны И. В. Сталина

В ноябре его перевели в землянку, которую он вместе со своим сокамерником благоустроил и превратил в некое подобие монашеской кельи. После двух лет пребывания в общих камерах с заключенными это было существенным улучшением жилищных условий.

Почти три года отец Иоанн, находясь в лагере, не причащался. Но весной 1953 года двое его духовных чад, по благословению митрополита Николая (Ярушевича), передали ему Святые Дары, вложенные внутрь освященного хлеба. Впервые после долгого перерыва он смог принять Тело и Кровь Спасителя.

Той же весной умер Сталин. Вспоминает свидетель:

– Я встретил отца Иоанна около нашего барака, он, как всегда, не шел, а словно летел, в его руках была газета. «Вот, смотрите, Сталин в гробу – мечта русского народа». Услышав это, я подумал: кто-кто, а Иван Михайлович знает свой народ. И он не мог быть равнодушен к происходящему в мире, в своей стране, но дела земные он понимал в каком-то высшем смысле, смотрел на них в отношении к Богу и вечности.

Мемориал памяти заключенных на месте лагеря Гаврилова Поляна

В сентябре 1953 года отца Иоанна отправили в инвалидный лагерь Гаврилова Поляна, расположенный неподалеку от Куйбышева. Отец Иоанн впоследствии вспоминал:

– Помню, как вели нас – колонну арестантов в Куйбышеве, навстречу детишки маленькие. Еще всех букв не выговаривают. Воспитательница молоденькая им говорит про нас: «Вот, детки, враги народа идут», – а они глазенки таращат, повторяют: «Вляги, вляги», – а сами так ласково на нас смотрят, улыбаются.

В Гавриловой Поляне климатические условия были значительно лучше, чем на севере. Территория лагеря была ухоженной, дорожки вымощены камнем, перед бараками клумбы с цветами. И прекрасный вид на Волгу и Жигулевские горы. Но бытовые условия оказались еще хуже, чем в Каргопольлаге. Жили в бараках на двести человек, в жуткой тесноте, спали на двухъярусных кроватях, чаще всего на голых досках. Заключенных одолевали клопы и вши.

И здесь, как и в Каргопольлаге, отец Иоанн быстро превратился во «всеобщего духовника». Об этом свидетельствует А. Левитин-Краснов, известный диссидент, бывший диакон-обновленец, одновременно с отцом Иоанном оказавшийся в Каргопольлаге, а потом вслед за ним доставленный в Гаврилову Поляну:

– Здесь много было религиозных людей. Много колоритных типов. Прежде всего духовенство. Наибольшей популярностью пользовался среди заключенных отец Иоанн Крестьянкин. Человек по натуре веселый, добродушный, несказанно мягкий. Он священник и инок с головы до пят… В лагере возил на себе, впрягшись в санки, воду. Много молился. Все лагерное население к нему сразу потянулось. Всеобщий духовник. Начальство без конца его допекало и грозило тюрьмой. Приставили к нему специального наблюдателя – толстого здорового придурка из проворовавшихся хозяйственников. Запомнилась мне на всю жизнь почти символическая картина. Сидит на скамейке хозяйственник, читает газету. А за его спиной по площадке, окаймленной кустарником, бегает взад и вперед отец Иоанн. Только я понимаю, в чем дело. Это отец Иоанн совершает молитву. Он близорукий. Глаза большие, проникновенные, глубокие. Несколько раз, приходя в барак, заставал его спящим. Во сне лицо дивно спокойное, безмятежное. Как ребенок. Не верится, что это взрослый мужчина. Гуляя с ним по лагерю, у него исповедовался. Чистый, хороший человек.

Весь 1954 год отец Иоанн провел в Гавриловой Поляне. А в феврале 1955-го, на праздник Сретения Господня, его неожиданно освободили. Этот день запомнился ему навсегда:

– Яркий морозный день, снег празднично искрился на солнце и поскрипывал под ногами. У ворот «учреждения» стоит белый конь, запряженный в розвальни, упругий, весь – готовность к движению, к свободе.