Святые отцы и учители Церкви

Благость предполагает нечто иное, на что она изливается, ч она одаряет причастием к ней. Если Бог всеблаг, Он — Творец Вседержитель. При всем самодовлении или всеблаженстве Своем Бог творит иное из ничего и одаряет его. Равным образом не во могущ Бог, «если не на ком осуществить Ему всемогущество Свое. И для того, чтобы явился Бог всемогущим, необходимо, чтобы все существовало». То же самое справедливо и для всякого другого определения Божества, так как в том и суть Оригеновского и Плотиновского метода, что Бог познается из твари, чрез тварь и тварью. Наше Богознание есть тварное Богознание. Однако Плотин до идеи творения из ничего не доходит, не различая ясно самораскрытие Божьего в Сыне и творения или откровения Бога твари. Здесь христианин Ориген, несомненно, выше и философски (ср. стр.26 сл., 29). Его мысль может быть совершенно точно выражена словами Никео–Цареградского Символа: «Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца… видимого всего и невидимого». Итак, Бог–Вседержитель (Pantocrator). Но «говорить, будто Природа Божья праздна и недвижна, вместе — и нечестиво, и нелепо; равно и думать, будто Благость когда–либо не благотворила и Всемогущество не проявляло могущества».

В этом случае Бог изменялся бы, переходя от одного состояния к другому. А Он неизменен, ибо бесконечен, един и прост. Значит, и созданный (=создаваемый) Богом мир Ему совечен. А так как этот наш мир, или «эон» (αϊών; стр.19), очевидно, конечен и о начале и конце его говорит Писание, «мы верим, что так же, как по разрушении этого мира будет иной, существовали иные мира и ранее, чем был этот». Ориген не замечает, что предлагаемое им решение излишне и неудовлетворительно. Ведь временность мира нисколько не противоречит Божьей сверхвременности (стр. 65). Дурная же бесконечность сменяющих друг друга во времени эонов не уравнивает их совокупности с Богом. Поставленная Оригеном проблема разрешима или путем отождествления мира с Богом во всем, или путем обожения мира в Богочеловеке. Второе раскрыто позднейшим богословием. Ориген и его противники (Мефодий) ниже проблемы.

Признавая абсолютную непостижимость и премирность Бога, Ориген, как и вся религиозно–философская мысль после Филона, чувствует потребность в чем–то «существующем посредине между природой Несотворенного и природою сотворенного». И он говорит о Слове или Разуме, Мудрости или Истине — о Логосе, «среднем между «семи тварями и Богом, т. е. Посреднике» и «перворожденном всяческой твари», «чрез коего сотворено все видимое и невидимое».

Полнота Божия несообщима изменчивой твари. — «Мудрость Бога, которая есть Единородный Сын Его, во всяческом необращаема и неизмен на… и потому слава Его возглашается как чистая и ясная».

Однако, «будучи образом Бога невидимого, Слово так предоставило всем тварям причастие к Себе, что всякая приемлет от Него настолько, насколько приникает к Нему любовью» — И Логос, «энергии Отчей зерцало неоскверненное», — Иисус Христос. Так Ориген повторяет «икономическое» учение о Логосе [ [36]] (стр.18,43 сл., 45,47 сл.). Но оно, в некотором смысле истинное (ср. гл. XI), еще недостаточно и склоняет к принижению Сына перед Отцом. — Ориген называет Сына «средней природой» и даже «созданием» (κτίσμα, ποίημα). Он думает, что Иисусу Христу молиться не следует. Но у него же мы встречаемся и с начатками глубокого «имманентного» учения о Слове.

«Надлежит помыслить Мощь Бога (vertus, δύναμις), коею могуществует Он (qua viget), коею установил и содержит все видимое и невидимое и правит ими, коею довлеет всему, о чем промышляет. И она соприсутствует всему, как бы объединенная».

Эта «сила», или «мощь», — то же самое, что Плотин называет «энергией сущности», т. е. внутренной, вовне не обнаруживаемой энергией, и что он уподобляет внутренному свету огня. От этой «мощи», т. е. возможности, потенции всего, или «силы», от этой внутренной энергии появляется вовне нечто иное, «словно некий пар» ее. Ведь сказано в книге «Премудрости Соломона» (VII, 25 сл.), что мудрость есть «некий пар Божий и истечение славы Всемогущего чистейшее». И пар и, так сказать, само могуществование (или «бодрствование» — «viget») всей этой толики и столь безмерной силы» находится «в собственном своем существовании» (i propria subsistentia, en hypostasi, в «ипостаси»), т. е. является (говорит Плоти) онергиею от сущности».

Подобным же образом свет от огня существует вне огня, как нечто самостоятельное (он же).

Но хотя пар и так сказать, само могуществование всей этой толикой и столь безмерной силы, соделавшись в собственном своем существовании, исходит из самой силы, как воля из духа (ex mente), однако и сама воля Божья все же соделавается Божьей силой».