Святые отцы Церкви и церковные писатели в трудах православных ученых. Святитель Григорий Богослов. СБОРНИК СТАТЕЙ

Второй отличительной чертой наших Богословов являются чистота и девственность души, цельность натуры и высокое благородство нрава. Это такие качества, которые присущи не только возлюбленному ученику и великому Богослову, но в такой же почти мере и двум другим Богословам.[245] Наконец, третьей общей чертой для «трех Богословов» являются несокрушимая вера, всецелая преданность Богу и горячая, пламенная любовь ко Христу. Эта любовь привлекла к апостолу Иоанну преимущественную любовь Господа, сделала его возлюбленным учеником и наперсником Спасителя и удостоила усыновления Богоматери (Ин. 19:26–27). Изображая эту любовь сына Зеведеева ко Христу Иисусу, М. Д. Муретов говорит: «Христос составлял центр, основу и светоч всего духовного и физического существа Богослова. Христос был для Иоанна все: начало, конец, средина универсума – альфа и омега всего бытия».[246] А Григорий и Симеон сами с замечательной силой и выразительностью свидетельствуют о своей любви ко Христу. «Я люблю Христа, – говорит Григорий Богослов, – не знаю меры в сей любви и хвалюсь ею».[247] «Христе Царю! – восклицает он однажды. – Ты – мое отечество, моя крепость, мое блаженство, мое все!»[248]«Я уязвлен любовью к Нему, – заявляет преп. Симеон, – и доколе не получил Его, сокрушаюсь духом и истаеваю…»[249] «Я стараюсь ненасытно любить, – говорит о той же любви преподобный, – я принуждаю свою природу любить и выше природы».[250] «Оставьте меня одного, – умоляет святой отец, – я не хочу более видеть свет мира сего, ибо я вижу Господа моего… позвольте мне не только запереть келлию и сидеть внутри ее, но если даже я, вырывши яму, сокроюсь там и буду проводить жизнь вне всего мира, созерцая бессмертного Создателя и Господа, желая умереть из-за любви к Нему…»[251]

II

Анализируя сходные черты в учении «трех Богословов», мы опустили у них еще одну наиболее интересную для нас сторону. Это именно идеальное изображение богослова и богословствования. Опущение это сделано нами умышленно, дабы обследовать эту сторону более обстоятельно.

Итак, обратимся прежде всего к Григорию Богослову, которым сделано отчетливое изображение идеального богослова, ввиду того что в его время крайне злоупотребляли высоким именем и делом богослова. «Любомудрствовать о Боге можно не всякому… – заявляет великий святитель. – Это приобретается не дешево и не пресмыкающимися на земле!»[252] Пока не преодолено в человеке вещественное и не очищены слух и мысли, небезопасно вдаваться в богословствование.[253] Говоря с иронией о производящих «в один день» в богословы и делающихся богословами,[254] св. Григорий с силой восстает против тех, которые «составили из нечестия науку»[255] и христианское учение – это «великое наше таинство» – пытаются обратить «в низкое ремесло».[256] В противовес таким ложным богословам Григорий, по его собственному фигуральному выражению, как бы изваяние, иссекает идеального богослова во всей его красоте.[257] «Хочешь ли со временем стать богословом?.. – спрашивает святой отец и сам же отвечает: – Соблюдай заповеди и не выступай из повелений. Ибо дела, как ступени, ведут к созерцанию».[258] «Восходи посредством дел»,[259] потому что к Богу мы приближаемся жизнью и делами.[260] «Любомудрствовать о Боге, – говорит еще святитель, – способны… люди, испытавшие себя, которые провели жизнь в созерцании, а прежде всего очистили, по крайней мере очищают, и душу и тело».[261] Богослову «должно быть, сколько можно, чистым, чтоб свет приемлем был светом».[262] Наконец, для богослова безусловно необходимо еще «иметь руководителем Духа» Святого,[263] потому что «при одном содействии» Его «и можно только о Боге и мыслить, и говорить, и слушать».[264] Итак, очищение себя, соблюдение заповедей, созерцание и руководство Духа Святого, возможное, конечно, только в Церкви, – вот необходимые условия для того, чтобы стать богословом.