Святые вещи молчать не могут! (СИ)

Эстония маленькая страна, жители Эстонии жили в немецкой культурной сфере в течение сотен лет. Немцы сформировали культурную элиту в Эстонии. Немецкие музыкальные традиции доминируют в организации Эстонской музыкальной жизни. Молодые интеллектуалы из немецких университетов поселись в Прибалтике в качестве учителей, пасторов, и должностных лиц. В то же время местная молодежь были отправлены на учебу в Немецкие университеты. Есть много подтверждений, что с Волги с немецкой меннонитской колонии Ам Тракт, много молодёжи училось в Тарту. Неустройство и тяжёлое положение Поволжских колоний особенно в первые годы их существования сказались и на состояние школьного дела. Между тем рост благосостояния, развитие хозяйства и промышленности колонистов вызывали потребность в образованных кадрах. Инициатива о развитии школьного образования исходила почти исключительно от самих колонистов, власти оставались безучастными к делу образования колонистов. Немецкие менонитские колонии имели хорошую систему начального и среднего образования. Вместе с церковными учреждениями они стали влиятельными центрами развития духовной жизни колонистов. Их образовательная, духовная и попечительская деятельность была направлена на сохранение этноса. Много молодёжи училось в российских академиях и университетах Петербурга, Москвы, за границей. Много студентов меннонитов были так же в Екатеринославе, Александровске, Бердянске, Мелитополе, Одессе и Севастополе. Многие уехали учится за рубеж в Швейцарию, Германию. Большинство студентов меннонитов изучали теологию и педагогику, и традиционные дисциплины для меннонитов, учителя. врачи, юристы, инженера, архитекторы. Моего дяди Вани Классен дядя Quiring, Jacob(1875-1942), учился в Тарту. Мать дяди Вани Анна-Мария Квиринг была младшей дочерью знаменитого Иоганна Квиринг/Quiring, Johann(12.09.1851-1912). Я благодарю судьбу, что дала мне возможность хоть на одно мгновение увидить эту женщину. Дядя Ваня возил нас в горы и на обратной дороге мы заехали к ним пообедать чтоб ехать дальше. Я поела вперёд всех и почему то пошла на улицу и подошла к городьбе между домом дяди  Вани и соседним домом. Потом узнала, что это дом брата дяди Вани д. Герберта/тоже мой дядя/. Я шла к этому забору, который был чисто символическим из трёх жердинок, а навстречу мне с той стороны шла женщина в чёрном платье. Её седые волосы не хотели лежать причёсаными и придавали её виду непредсказуемость. Мы стояли по обе стороны забора и смотрели друг на друга, Не знала я тогда кто передо мной, какая история связана с этой женщиной, достойной большого исторического романа, я помню её и сегодня, И чем больше я знакомлюсь с нашим родом, тем чаще думаю, почему меня судьба сводила с такими, порой, мимолётными, но значимыми встречами. Я ещё ниже расскажу об одной вот подобной встречи. О том кто была эта женщина Анна Мария Квиринг и о её не простой судьбе я узнала много позже. Младшая дочь знаменитого отца, который был учителем, министром. Которого знали не только в округе. Но о котором есть и здесь сведения, например в городе Кобленц. А может история знает что делает. Что это совпадение или судьба. Когда дети Анны приехали в Германию, их распределили именно в город Кобленц. Анна Мария должна была унаследовать наследство отца, а вместо этого депортация, нищета, потеря сына в трудармии, Муж тоже был в трудармии и лагерях, домой вернулся умирать. Её муж Иоганн Классен и мой дедушка Андрей Классен были родными братьями.

Ольга Ивановна Унгер/

Счастлива та семья которая не потеряла связь с родственниками, так писала мне Ольга Ивановна Унгер с Кожевниково, Томской области. Но не долго мы были не знакомыми, у нас завязалась переписка. Ольга писала мне всё что с ней происходило, я сделала запрос в Саратов. И вот ответ с Саратова, официальная справка, сообщали дату депортации, номер вагона, станция отправки. Мама не могла говорить, она смотрела на меня, я поняла по её лицу, можно не искать мамину справку в заветной коробочке в её шкафу, она и так знала эти данные, такие цифры не просто забываются. Потом мама сказала- она наша, я помню, что подводы и до нашего отъезда и при нас шли столько сколько людей помещалось в поездах. А другие ждали следующего поезда. И раз мы ехали в одном вагоне, значит мы с Ольгой жили рядом, а у нас в колонии все както были связаны друг с другом. И, наверняка, есть ктото кто знает про их семью.  Мама тихо заплакала и ушла к себе в комнату. А потом вышла и сказала, пригласи её к нам, а вдруг мы и правдо сможем ей помочь.