Связанная серой

— Что думаешь, дорогуша? — спросил он. — Немного шерсти тебя не смущает? — его кожа исказилась и растянулась на скулах. Я невольно ахнула. Секунду спустя мутновато-коричневая шерсть проступила на его лице. Там даже усы имелись.

Тони притопнул ногой.

— Да, да. Впечатляющий фокус. Для туристов прибереги.

— Двадцать фунтов за фотку, — волк открыл рот и обнажил острые зубы. Затем рванулся вперёд и щёлкнул зубами, как будто атаковал.

Я моргнула, но осталась на прежнем месте.

— Нет, спасибо, — чопорно ответила я.

Шерсть волка растворилась, лицо утратило всякий интерес.

— Нельзя сказать, что я не пытался, — он глянул на Тони. — Полнолуние через пять дней, — сказал он.

— Я весь дрожу.

Оборотень вернулся в тень сбоку от тротуара, а мы с Тони пошли дальше. Я не осознавала, что задерживаю дыхание, пока мы не миновали его. Я шумно выдохнула и ощутила слабую ноющую боль в лёгких.

— Это была твоя первая встреча лицом к лицу с оборотнем? — спросил Тони.

Я кивнула.

— Тогда ты хорошо справилась, — ворчливо продолжил он. — Марш только хвастается и красуется. Он устраивает шоу и следит, чтобы люди не лезли на запретную территорию, но он не из плохих. Он один из Салливанов. Он не должен выполнять такую чёрную работу, но на прошлой неделе подрался с волком из клана Карр, так что теперь отбывает наказание, — Тони поджал губы в ровную линию. — Как я и сказал, сверхи решают свои проблемы, не вынося сор из избы.

— Почему ты не дал мне сказать ему моё настоящее имя?

— Потому что наша работа — подстраиваться под обычаи сверхов, а не наоборот. А по обычаям сверхов ты не называешь кому-либо своё настоящее имя, если только не доверяешь им безоговорочно. Они верят, что имя обладает властью. Шерстяной бред, если хочешь знать моё мнение, но в чужой монастырь…

— Он знал твоё настоящее имя.

На лице Тони промелькнула тень улыбки.

— Да. Но я глупый старик, который пробыл здесь слишком долго. Я свободно называл своё имя в надежде, что это побудит сообщество сверхов доверять мне. Стоит ли уточнять, что это не сработало?

Я нахмурилась, но прежде чем я успела что-либо сказать, он мотнул головой в сторону небольшого магазинчика напротив. «Сэндвичи Салливанов».

— Вот мы и на месте. Лучший сэндвич с ростбифом, который ты найдёшь по эту сторону Темзы.

Когда Тони толкнул дверь, колокольчик звякнул, и до нас донёсся насыщенный запах хорошо прожаренной говядины. Молодая женщина улыбнулась нам из-за прилавка. Я уставилась. У неё были очень острые зубы.

— Кэссиди, детка! Как поживаешь этим утром? — воскликнул Тони.

Кэссиди? Это её настоящее имя? Я оглянулась по сторонам и заметила широкий ассортимент мяса. А. Бутч Кэссиди[2].

Она выразительно посмотрела на часы. При этом я бегло заметила странный жёлтый ярлычок на её поднятой руке. Я осознала, что волк снаружи, Марш, имел схожий ярлычок, только зелёный. Интересно.

— Уже почти два, Тони, — пожурила Кэссиди мягким голосом. — Поздновато для ланча.

Он широко развёл руки.

— Два? Тогда неудивительно, что я так голоден! Сэндвич с ростбифом на ржаном хлебе, пожалуйста, с двойной порцией хрена. Д'Артаньян, ты что хочешь?

Я почесала затылок.

— У вас есть хумус?

Женщина и Тони переглянулись.

— Д'Артаньян, — он покачал головой. — Это лучшее мясо, которое ты попробуешь в своей жизни.

— Или сыр? — предложила я. — У вас есть сыр? И салат?

Тони сгорбился и тревожно посмотрел на меня.

— О нет.

— Что?

— О нет, Д'Артаньян. Так просто не пойдёт. Пожалуйста, не говори мне. Пожалуйста, не произноси это слово.

Я скрестила руки на груди.

— Я вегетарианка.

Он вскинул руки в притворном ужасе.

— А ты только начала мне нравиться. Сверхи — определённо не подходящее место для тебя. Не смей никому говорить об этом, — он сердито посмотрел на Кэссиди. — И ты тоже не болтай, Кэсс, — он вздохнул. — Мы посреди самого кровавого и мясного квартала во всем Лондоне, а эти идиоты из главного офиса послали мне вегетарианку. Невероятно.

Я не могла понять, то ли он меня дразнит, то ли его это реально задело. Наверное, сейчас не время говорить, что я подумывала удариться во все тяжкие, так сказать, и стать веганом.

— Я могу сделать тебе сэндвич с сыром, — сказала мне Кэссиди, оглядывая витрины, ломившиеся от мяса, мяса и ещё раз мяса.

— Было бы здорово, — сказала я ей. — Спасибо.

Тони подтолкнул меня к двери.

— Иди. Можешь подождать снаружи. Я же не хочу оскорбить твои деликатные вегетарианские чувства, заставляя тебя находиться в присутствии всей этой аппетитной плоти.

Меня это не так уж беспокоило, но у меня складывалось ощущение, что он хотел поговорить с Кэссиди наедине. Я снова пошла на улицу. Воздух был прохладным. Заметив освещённый солнцем участок слева от меня, я отошла от магазина. Пиджак не особо защищал от холода, а свет солнца — всё же лучше, чем ничего.

Я осмотрелась по сторонам, гадая, скольких оборотней мне удастся заметить. Несмотря на стычку с Маршем, я удивлялась расслабленной атмосфере на улицах. Тут не витало ощущения угрозы или страха; честно говоря, если не считать внушительной арки на входе, квартал оборотней ничуть не отличался от других районов Лондона.