Связанные

— Вторую причину я уже назвал: закон требует защищать достоинство вельменно. И прежде, чем ты возразишь и напомнишь о том, что мне и без того хорошо известно, добавлю следующее: дело вовсе не в том, кем является или не является это… скажем, существо, но в том, что оно олицетворяет. — продолжал Эйдон, удивляясь тому, как ответ будто бы сам пришёл ему в голову и занял своё место так, словно был там всегда. — Вспомни свою клятву, разве не сказано: «сим присягаю на верность Его Величеству, королю Геррану II, королевству Эм-Бьяла и вельменно, признавая их законными правителями этой земли»?

— Я помню, — нетерпеливо возразил Мартон. — Но при чём здесь светлость? В этой клятве всё на своих местах: интересы Его Величества выше интересов королевства, а они, в свою очередь, важнее отдельных вельменно, разве нет?

— Так, стало быть, ты это понимаешь? — покачал головой Эйдон. — Не слышал ничего более далекого от истины, и даже боюсь представить, как ты трактуешь другое расхожее утверждение, утверждающее, что «вельменно — больше, чем просто сословие».

В ответ, Мартон поджал губы и сложил руки на груди, будто готовясь отразить насмешу. Однако Эйдон лишь примирительно поднял руку и спокойно пояснил:

— Правда в том, что между этими понятиями нет никакой разницы, хотя многие, прямо как ты сейчас, считают, что они выстраиваются в определённую иерархию. На самом деле всё значительно проще, пусть и не все это понимают и далеко не все желают признавать.

Он вновь приложился к трубке и сделал несколько затяжек, припоминая долгие часы, которые они по поручению наставника провели вместе с молодым принцем Аттино, другом и будущим королём, в библиотеке Больфано. Мартона, как младшего сына барона Хельдера, учили совсем по-другому: больше фехтования, меньше бесполезной траты времени на никому не нужные книги по истории и философии. Солдат должен подчиняться приказам, умело действовать в строю, уметь вести за собой, если потребуется, и, может быть, не слишком нарушать придворный этикет, если представит случай попасть в высший свет — и знание истории едва ли ему в этом поможет.

— Чего не понимают? — наконец, не выдержал Мартон.

— Того, что с самого начала лежало на поверхности: эти люди и есть королевство. Именно те, кого в итоге назвали «вельменно», первыми постигли суть того, что происходило почти четыре сотни лет назад, и именно они взяли на себя ответственность за всё, что случилось и ещё только должно было случиться. Это уже немало, скажу я тебе: то время назвали Долгими пожарами отнюдь не из любви к звучным метафорам, скорее наоборот: хронисты и современники уходящей эпохи вообще отличались смертельной серьёзностью. Собственно, под стать времени… Как же там было… «За пять лет мы позабыли больше, чем узнали за последние пятьсот», — так, кажется, в своём дневнике писал один маг, которому довелось увидеть крушение привычного мира.

Тем не менее, это вельменно удалось сохранить остатки культуры и знаний, даже несмотря на то, что после падения Единения им пришлось вести объединительные войны, буквально по кусочкам собирая вместе обломки великой державы. Это они указали на виновников Долгих пожаров, они сражались с обезумевшими жрецам во время Изгнания, чтобы после падения ложных богов «взять судьбу в свои руки, вернуть былое величие и не допустить второго мирокрушения». Этим они навсегда связали себя с этой землёй.

Просто слова, скажешь ты, красивая формула — но я вырос среди этих людей и видел всё своими собственными глазами. Видел, как двое вельменно, совсем молодые Шенье и Римальди, вошли в мятежный Саврой — безумие, если вдуматься, мы могли бы легко взять город штурмом, пусть даже и залив улицы кровью по окна первого этажа. Но они всё равно пошли; как сейчас помню их слова: «Это наш город, и наши люди, они всё поймут». И что, ты думаешь, произошло? Не знаю, что они говорили восставшим и какие слова для них нашли, но к вечеру оба менно, едва живые от усталости, вышли в окружении буквально рыдающей толпы — а следом на верёвке тащили зачинщиков. На той же верёвке их и казнили в присутствии магистратов и случайных прохожих. Суровое наказание, но тысячи были спасены. Ты слышал о чём-то подобном на севере, в Форстене? На западе в Ару? В Великом герцогстве Ллетано? Да и наша младшая знать предпочла бы более безопасный путь — я говорю так, потому что и сам бы его предпочёл.

Эйдон замолчал, чтобы перевести дух. Пожевывая ароматный табачный дым, он разглядывал своего единственного слушателя пристальным и чуть насмешливым взглядом. Мартон слушал внимательно, словно захватывающую легенду, от которой так и веяло загадками и древними тайнами.

— Очень благородно, — выговорил он, наконец. — Но ведь ты сам предупреждал, что с ними опасно связываться. Не очень-то вяжется с таким благородством.