Связанные честью (ЛП)

— Конечно, тебе не понять, потому что ты никогда не любил никого больше, чем свою собственную жизнь. И, наверное, не можешь понять, каково это, чувствовать, что твое собственное сердце разбивается при мысли о том, что человеку, которого ты любишь, больно. Я умерла бы за людей, которых люблю.

Его глаза стали жесткими и холодными, когда он встал:

— Ты права. Мне не понять. — Холодная маска вернулась. Я не видела, чтобы она была направлена против меня уже несколько недель.

Я вытерла глаза и тоже встала.

— Почему ты не сказал мне? Ты знал уже в течение многих недель.

— Потому что я знал, что тебе это не понравится.

Я покачала головой:

— Ты знал, что я разозлюсь на тебя, и ты не хотел разрушать свои шансы трахнуть меня. — Я даже не покраснела, хотя никогда раньше не использовала это слово.

Лука ожесточился.

— Разумеется, я хотел трахнуть тебя. Но у меня сложилось впечатление, что ты наслаждалась нашими гребаными сессиями.

Я хотела причинить ему боль. Он был так холоден. Конечно, это всегда было об обладании тем, что было его, о заявлении прав на мое тело. Ему было плевать на меня или кого-либо еще.

— И ты волновался, что я не была достаточно хорошей актрисой, чтобы одурачить всех после нашей маленькой уловки с брачной ночью. Я даже тебя одурачила. — Я разразилась уродливым смехом. — Я заставила тебя поверить, что мне действительно понравилось это.

Что-то мелькнуло в глазах Луки, что-то, на мгновение заставившее меня захотеть забрать свои слова, но затем его рот растянулся в жестокую улыбку.

— Не лги мне. Я трахнул достаточно шлюх, чтобы узнать оргазм, когда вижу его.

Я вздрогнула, как будто он ударил меня. Он только что сравнил меня со своими шлюхами? Я сказала самое ужасное, что только могло прийти мне в голову:

— Некоторые женщины испытывают оргазм, даже когда их насилуют. Это не потому, что им это нравится. Это способ их тела справиться.

В течение долгого времени Лука ничего не говорил. Его ноздри раздувались, грудь вздымалась, а руки сжались в кулаки. Он выглядел так, как будто хотел убить меня на месте. Затем произошла самая страшная вещь - гнев соскользнул с его лица. Оно совершенно лишилось эмоций, его глаза стали столь же гладкими и непроницаемыми, как сталь.

— Твоя сестра должна быть счастлива, что Маттео хочет ее. Немного мужчин могут выдержать ее болтливость.

— Боже, и это причина, не так ли? — сказала я с отвращением. — Потому что в тот день в отеле она сказала ему, что он никогда не получит ее горячее тело. Ему это не понравилось. Он не мог вынести того, что она была невосприимчива к его жуткому очарованию.

— Она не должна была бросать вызов ему. Маттео - решительный охотник. Он получает то, что он хочет, — все еще ни единого проблеска эмоций в голосе Луки. Как будто он сделан изо льда.

— Он получает то, что хочет? Это не охота, если он принуждает ее вступить в брак, прося у моего отца ее руку. Это трусость.

— Это не имеет значения. Они женятся. — Он повернулся спиной ко мне, как будто увольнял меня.

Лука не понял. Он не смог. Он не знал Джианну так, как я. Она не вступит в этот союз так спокойно, как я. Я рванула к лифту.

— Ария, что, черт возьми, ты делаешь?

Я оказалась в лифте прежде, чем Лука смог добраться до него, и спустилась вниз на один этаж. Я вышла в квартиру Маттео. Это было в основном зеркальное отражение наших апартаментов за исключением того, что это не был дуплекс. Маттео сидел в кресле, слушая какую-то дрянную рэп-музыку, когда увидел меня. Он поднялся, настороженно следя за мной, когда подошел ко мне:

— Что ты здесь делаешь?

Я толкнула ладонями его в грудь, когда он остановился передо мной.

— Забери свое предложение. Скажи моему отцу, что ты не хочешь Джианну.

Маттео рассмеялся:

— С чего бы? Я хочу ее. Я всегда получаю то, что хочу. Джианна не должна была играть в игры с большими мальчиками.

Я потеряла контроль и ударила его по лицу. Мой глупый итальянский темперамент. Я обычно контролировала его лучше, чем остальные мои родные братья и сестры, но не сегодня. Он схватил меня за руку, отпихнул назад так, что мой позвоночник больно столкнулся со стеной, и запер меня в западню между нею и его телом. Я ахнула.

— Тебе повезло, что ты - жена моего брата.

Подъехал лифт, остановился и открылся.

— Отпусти ее, — прорычал Лука, выходя. Маттео сразу отступил и холодно улыбнулся мне.

Лука приблизился ко мне, просканировав мое тело глазами, прежде чем встать перед своим братом.

— Ты больше не сделаешь этого.

— Тогда научи ее манерам. Я не позволю ей ударить меня еще раз.

Научить ее манерам? Его брак с Джианной закончится полной катастрофой.

Голос Луки опустился на октаву: