Связанные долгом

Я распахнула глаза, но опять подчинилась. Когда он включал такой голос, мне было трудно сопротивляться. Я скользнула рукой по телу и между ног. Часть меня была смущена. Это определенно не было тем, что, по мнению моей, матери может делать респектабельная жена. Но бо́льшая часть меня наслаждалась тем, как потемнели глаза Данте и приоткрылись губы, когда он наблюдал за моими пальцами, скользящими между складок. Он позволил кобуре с пистолетом с глухим стуком упасть на пол. Наблюдая за тем, как мои пальцы выводят маленькие круги вокруг клитора, Данте вновь становился твердым.

— Засунь палец в свою киску.

Я дрожала от возбуждения и, следуя его приказам, засунула указательный палец в свое пылающее лоно. Мускул на щеке Данте дернулся, и член его снова напрягся в своей темнице. Я заметила, как сильно он хотел прикоснуться ко мне, трахнуть, но Данте бы ничего не добился, если бы не мог контролировать себя и окружающих. Сделав шаг, он оказался между моих ног, схватил меня за запястья, и я тут же убрала палец из своего узкого влагалища, надеясь, что он займется этим со мной прямо сейчас.

— Нет, — рыкнул он. — Продолжай трахать себя своим пальцем.

Как он мог звучать в одно и то же время так опасно и так сексуально? Возможно ли, чтобы такой хладнокровный человек говорил настолько неприличные фразы с предельной властностью? Я толкнула в себя палец, хотя мой клитор практически умолял о внимании. Данте смотрел на меня, сжав челюсти. Он опустил верхнюю часть моей ночной сорочки, обнажив грудь. Мои соски затвердели от холода и пронзительного взгляда Данте. Он покатал их между указательным и большим пальцами, и я выгнула спину, но не прекратила движения своих пальцев.

Я потянулась к рубашке Данте, но он предупреждающе ущипнул меня за соски.

— Нет, — прохрипел он.

Я дернула бедрами от ощущений, хлынувших через все тело от чувственной боли, которой я начала наслаждаться сильнее, чем когда-либо могла представить. Пальцами Данте неумолимо выкручивал и перекатывал мои соски. Внутри у меня все дрожало от необходимости кончить.

— Данте, пожалуйста.

Он пристально посмотрел на меня, затем отпустил одну мою грудь и схватил меня за руку, останавливая мои прикосновения. Он отодвинул мою руку, положив ее рядом со мной на стол, затем задрал сорочку, открыв мою киску для своих глаз.

— Не кончай, — предупредил он.

— Что? — ахнула я, но звук превратился в стон, когда он скользнул в меня двумя пальцами. Мои мышцы обернулись вокруг него, сжимая пальцы в железной хватке. Он начал медленно меня трахать, предупреждающе взглянув на меня.

— Не смей, Валентина.

Я впилась ногтями в ладони, пытаясь отсрочить оргазм. Данте втиснул пальцы глубоко в меня и держал их там, пока его большой палец выводил круги на моем клиторе. Я стиснула зубы, мое тело начало содрогаться от спазма.

— Не кончай, — хрипло сказал Данте.

— Данте ... — Я покачала головой, пребывая в уверенности, что в любой момент взорвусь. Данте согнул во мне пальцы и жестко прижался к моему клитору.

— Давай, сейчас, — резко приказал он, и оргазм накрыл меня с ослепляющей силой. Моя задница выгнулась над столом, пока я кричала в своем освобождении. Мои руки скользили по гладкой поверхности стола, ища что-то, за что можно было бы удержаться.

— Вот так, — произнес Данте, глядя на меня.

Я затихла, чувствуя себя истощенной и насытившейся. Данте медленно вытащил из меня пальцы, послав еще один всплеск удовольствия. Он расстегнул ремень, единственное, что держало его расстегнутые брюки, и позволил им упасть на пол. Его покрасневший член был твердым и блестящим.

— Повернись.

Я соскользнула с письменного стола и на мгновение встала на дрожащих ногах, прежде чем повернулась в другую сторону и наклонилась вперед. Упершись локтями в стол, я выпятила попку. Рискнув заглянуть через плечо, я обнаружила, что Данте наслаждается видом. Он размял мои ягодицы, прежде чем взялся за свой член и направил его к моему входу, одним резким движением глубоко погрузившись в меня. Я выдохнула и вцепилась пальцами в край столешницы, пытаясь удержаться, когда Данте начал в меня вколачиваться. Я задыхалась, когда он входил в меня все глубже и глубже, заставляя мои соски тереться о холодный, гладкий стол.

— Я прощена? — выдохнула я.

Данте зарычал. Он наклонился надо мной, его пальцы нашли мой клитор.

— Я не должен прощать тебя, — сказал он между хрипами, выделяя каждое слово жестким ударом. — Но почему-то не могу на тебя злиться.

Мои губы растянулись в улыбке, но она тут же спала с моего лица, когда Данте задел точку G и заставил меня разрушиться под напором моей кульминации. Данте напрягся позади меня, когда его захлестнуло собственное освобождение. Мои ноги были в нескольких секундах от того, чтобы подкоситься, и груди было больно от трения об стол. Данте обернул руку вокруг моей груди, соединив наши разгоряченные тела, и, все еще толкаясь в меня, проложил дорожку поцелуев на моем плече. Он вздрогнул еще раз и лизнул мое ухо. На пару мгновений мы застыли так, прежде чем Данте отстранился, а я встала на ноги.