Связанные Искушением

Ромеро изучал мое лицо, его темные брови сошлись на переносице.

— Лили, — начал он, но тут я заплакала по-настоящему, крупные слезы покатились по моим щекам.

Я уткнулась лицом в грудь Ромеро. Он обхватил мой затылок и позволил мне рыдать. В объятиях Ромеро я осмелилась дать волю своей печали, не боясь, что она поглотит меня целиком. Я знала, что Ромеро этого не допустит. Возможно, это было нелепо, но я верила, что Ромеро защитит меня от всего. Я пыталась забыть его, пыталась двигаться дальше, найти кого-то нового, на ком можно было бы сосредоточиться, но все это не удавалось.

— Мы должны вернуться. Твой отец, наверное, уже до смерти волнуется.

— Он не беспокоится обо мне. Он беспокоится только о том, как я выставлю его в плохом свете, — тихо сказала я, отстраняясь.

Я вытерла щеки. Ромеро смахнул прядь, прилипшую к моей мокрой коже. Мы все еще стояли рядом, но теперь, когда я лучше владела своими эмоциями, я отступила назад, стыдясь того, как бросилась на Ромеро. Снова. Я была рада, что не могу читать его мысли. Я не хочу знать, что он думает обо мне сейчас.

У Ромеро зазвонил телефон, и после извиняющейся улыбки он снял трубку.

— Да, она у меня. Мы будем там через минуту.

Я уставилась на пожилого человека, стоявшего у могилы. Губы его шевелились, он тяжело опирался на трость. У меня было такое чувство, что он разговаривает со своей покойной женой, рассказывает ей, как он жил, как хотел бы снова с ней воссоединиться. Это никогда не будет моим отцом. Казалось, он уже смирился со смертью матери.

Ромеро легонько коснулся моего плеча, и я чуть не упала в его объятия, но на этот раз я была сильной.

— Ты готова вернуться?

Готова? Нет. Я не хотела видеть отца или фальшивый траур. Я не хотела больше слышать ни слова жалости.

— Да.

Ни один из нас не упомянул о поцелуе, когда мы возвращались к могиле моей матери. Ромеро поцеловал меня или позволил мне поцеловать себя из за жалости, вот в чем была горькая правда. Лука и Ария были единственными, кто ждал нас.

Ария бросилась ко мне и крепко обняла.

— Ты в порядке?

Мне сразу стало плохо. Она тоже потеряла мать. Ей тоже было грустно, а теперь еще и пришлось беспокоиться обо мне.

— Да, мне просто нужно было побыть одной.

Ария понимающе кивнула.

— Отец и другие гости пошли в дом на поминки. Нам тоже надо туда, а то отец разозлится еще больше.

Я кивнула. Ария бросила на Ромеро взгляд, который я с трудом расшифровала. Потом она повела меня к машине, крепко обняв за плечи. Лука и Ромеро последовали за нами. Я больше не оглядывалась на могилу матери, понимая, что это было бы слишком для меня.

— Что это за взгляд ты бросила на Ромеро? — тихо спросила я, когда мы устроились на заднем сиденье.

Ария сделала невинное лицо, но я не купилась на это. Я знала ее слишком хорошо, даже если мы не были так близки, как раньше, из-за расстояния между нами. Она вздохнула.

— Я сказала ему держаться от тебя подальше.

— Что ты сделала? — прошипела я.

Лука посмотрел на нас через плечо, и я еще больше понизила голос. Я надеялась, что он не слышал, что я сказала. Ромеро, казалось, был занят поисками хорошей радиостанции.

— Зачем ты это сделала? — я спросила шёпотом.

— Лили, я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты думаешь, что Ромеро сделает тебя счастливее и поможет справиться с печалью, но это только ухудшит ситуацию. Может быть, ты думаешь, что влюбилась в него, но не стоит путать одиночество с чем-то другим.

Я недоверчиво уставилась на сестру.

— Я не идиотка. Я знаю свои чувства.

Ария взяла меня за руку.

— Пожалуйста, не сердись, Лили. Я только хочу защитить тебя.

Все всегда говорили, что хотят защитить меня. Интересно, от чего? От жизни?

***

Через два дня Ария, Джианна, Маттео, Ромеро и Лука уехали в Нью-Йорк. Я не была уверена, когда увижу их снова. Ария спросила отца, могу ли я навестить их на пару недель летом, но он отказался, не скрывая взгляда в сторону Джианны. Я сделала храброе лицо, сказала им, что буду занята, проводя время с друзьями и заботясь о Фаби. Ромеро даже не обнял меня на прощание, и у нас с ним не было возможности поговорить наедине. Может, это и к лучшему, что я не могла спросить его о поцелуе.

Ария позвонила в тот же вечер, пытаясь убедиться, что я действительно в порядке. Я не была, но не сказала ей.

Вместо этого я научилась делать вид, что все идет хорошо. Но мои друзья были либо в отпуске, либо заняты семейными делами, и я проводила дни одна в нашем доме, в компании горничной и моего древнего телохранителя. Отца и Фаби почти все время не было, а когда они возвращались, то не делились новыми секретами, о которых не могли со мной говорить, и даже в их присутствии я чувствовала себя одинокой. Одиночество, которое ты испытываешь, когда тебя окружают люди, худший вид одиночества.