Связанные кровью

Я уткнулась лицом в шею Лили, и она погладила меня по волосам.

— А Ария забеременеет в мгновение ока, я уверена. В последние два раза она забеременела без особых усилий, а когда ты забеременела, она перестала принимать таблетки только два месяца назад. В следующем году у нее родится собственный малыш. — она отстранилась с мягкой улыбкой. — А теперь иди поговори с Маттео.

Я кивнула.

— Спасибо, Лили.

Мой пульс ускорился, когда я шла по дому. Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти Маттео и только потому, что я слышала его голос мимоходом. Я постучала в дверь кабинета и вошла. Лука и Маттео разговаривали.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Лука поставил стакан и подошел ко мне. Я думала, он уйдет, но он остановился рядом со мной, его взгляд был жестким.

— Не надо все портить.

У меня не было шанса ответить, потому что он ушел. Наконец я посмотрела на Маттео, и мое сердце сжалось от его взгляда. Я подошла к нему и, схватив его руку, прижала ее к своему животу.

— Я хочу этого ребенка, — сказал он прежде, чем я успела что-либо произнести.

Я улыбнулась.

— Я знаю.

Маттео нахмурился.

— Хорошо. — он помедлил. — Я могу взять на себя большую часть ответственности, но…

— Не глупи, — пробормотала я. — Мы будем растить и воспитывать этого ребенка вместе. Я тоже этого хочу…

Открытое потрясение отразилось на его лице.

— Ты хочешь?

Я поджала губы.

— Неужели я настолько бессердечная сука, что кажется невозможным, что я хочу нашего ребенка?

Маттео дразняще улыбнулся, и узел в моем животе ослабел.

— Я бы не ставил вопрос подобным образом.

Я ударила его по прессу. Он застонал, потом ухмыльнулся и провел ладонью по моему животу. Его щека начала опухать, отчего улыбка выглядела нелепой.

— Он снова пинается.

— Орешек.

Брови Маттео сошлись на переносице.

— Так я называю его уже несколько недель, потому что не хочу больше думать о ребенке как о «нем».

— Орешек, — сказал Маттео с легкой улыбкой. — Значит, мы сделаем это? Станем родителями?

Я прислонилась к нему, на этот раз не обращая внимания на то, что мой живот мешает.

— Кажется да.

— Хорошо.

— Хорошо, — прошептала я и вздохнула. — Мне страшно.

Маттео обхватил мое лицо ладонями.

— Я с тобой. Я буду защищать тебя и ребенка.

— Знаю, но что, если я ужасная мать? Я никогда не хотела детей, и изначально даже не хотела этого ребенка. Черт, я все еще не хочу многого из того, что ожидается от матери. Не хочу полностью потерять себя или перестать заботиться о том, как выгляжу. Что, если я не смогу стать хорошей матерью? Что, если не полюблю его достаточно сильно? Или что, если он каким-то образом узнает, что я не хотела его сначала?

— Мы оба будем любить ребенка. И будем хорошими родителями. Может, мы никогда не выиграем награду «Родители Года», но мы сделаем все возможное, и это все, что имеет значение.

— Мы слишком много ругаемся и оба слишком темпераментны.

— Да. И ребенок будет знать лучшие ругательства в детском саду, так что кому какое дело?

— Воспитателям, — сказала я со смехом.

— Тогда они могут прийти ко мне и поговорить о своей обеспокоенности, — сказал Маттео со своей акульей ухмылкой.

— Запугивание учителей… нас точно не назовут родителями года.

— Я знал, что нахождение в мафии будет полезным.

Я закатила глаза.

— В дополнение к тому, что ты зарабатываешь кучу денег, и к тому болезненному трепету, который ты испытываешь, когда люди гадят в штаны из-за того, кто ты.

— В дополнение к этому, да, — сказал Маттео, подмигнув. — Не говоря уже о тех забавных пытках, в которых я принимаю участие.

Я глубоко вздохнула.

— Ты сумасшедший ублюдок. — я нежно поцеловала его. — Но ты мой сумасшедший ублюдок, и я тебя люблю.

— И я люблю тебя, моя стервозная рыженькая.

Я слегка прищурилась, но потом решила, что он имеет полное право называть меня стервой. Я была стервой. Он сумасшедшим ублюдком. Ну и что?

Маттео

Тяжелый груз свалился с моей груди с тех пор, как мы решили оставить ребенка. Конечно, наша последняя перемена в мыслях означала большую организованность. Мы еще ничего не купили для ребенка и ничего не читали о воспитании новорожденного.

Джианна знала достаточно о процессе родов, из-за необходимости, но на этом все. Единственное, что я знал, так это то, что эти маленькие существа производили больше какашек, мочи и соплей, чем должно было производить тело такого размера.

— Вы можете забрать все, что мы купили. В ближайшее время это нам не понадобится, — сказала Ария, ведя меня в детскую в их особняке в Нью-Йорке.

Для ребенка все было готово. Стены были украшены изображениями жирафов и львов, а под кроваткой расстелен плюшевый ковер с львиной головой.

Джианна снова убежала в ванную, чтобы пописать, так что остались только я и Ария. Ее мочевой пузырь представлял собой всего лишь воронку. То, что вошло в ее рот, вскоре захотело выйти.

Ария указала на детскую кроватку.

— Вам понадобятся все эти вещи.

Я перешел на ее сторону.

— Вы уверены? Вы с Лукой хотите третью какашку.

Ария привела в движение передвижную кроватку с животными из джунглей.

— Да, но тогда мы сможем купить новые вещи или просто взять то, что вам не понадобится.