Связанные кровью

Джианна задрожала, прижимаясь ко мне. Я обнял ее еще крепче. Напряжение взорвалось в моем теле, когда Лука начал перерезать пуповину. Из неё хлынула кровь, и Ария начала растирать спинку ребенка, пытаясь очистить его нос и рот. Я не был уверен, сколько времени это заняло, но в конце концов раздался крик.

Ария встретилась со мной взглядом, но потребовалось мгновение, чтобы ее слова проникли в мой разум.

— Маттео, разрежь футболку Джианны. Малышу нужно отдохнуть на ее коже, ему нужно тепло.

Мои руки чертовски сильно дрожали.

— Я ее порежу.

Лука оттащил Арию назад и наклонился к машине. Он осторожно разрезал футболку Джианны.

— Никогда не думала, что ты увидишь меня голой, — бесцветно пробормотала Джианна.

Она выглядела бледной и слабой. Я поклялся всегда защищать ее от зла, но в данном случае я был совершенно беспомощен и ненавидел это больше всего на свете.

Лука улыбнулся, но улыбка была натянутой.

— Это кошмар, ставший явью.

Джианна хрипло рассмеялась, потом резко поморщилась. Я поцеловал ее в висок и прижался щекой к ее волосам.

Я благодарно посмотрел на брата.

— Кто бы мог подумать, что однажды тебе придется что-то порезать для меня?

Он ухмыльнулся.

— Теряешь хватку.

— Лука, можешь отойти в сторону? — нетерпеливо сказала Ария, и Лука, наконец, отступил.

Ария наклонилась и осторожно положила маленького, измазанного кровью ребенка на грудь Джианны.

— Поздравляю с вашей прекрасной дочкой, — тихо сказала Ария со слезами на глазах.

Я уставился на наш Орешек. Наша дочь. Джианна нерешительно коснулась ладонью маленькой спинки, затем посмотрела на меня. Удивление и страх были в ее глазах и крайняя усталость отразились на ее лице. Я поцеловал ее в лоб.

— Мы справимся, — заверил я ее.

Она слегка кивнула, затем откинула голову мне на грудь. Я положил свою руку поверх ее руки на спинке нашей дочери.

Глава 10

Джианна

Глядя на это сморщенного, испачканного, синевато-красного человека, я никак не могла осознать, что это действительно моя дочь — что я теперь мама. Больше не просто Джианна, жена члена мафии и тренер по йоге. Мой мозг, казалось, был окутан густым туманом, а боль в нижней части тела почти не ощущалась.

— Детка, как ты себя чувствуешь? — спросил Маттео, но даже его голос, казалось, доносился издалека.

Я не знала, что ему ответить, не знала, что именно чувствую.

— Уставшей, — ответила я.

Малышка, казалось, прижалась к моей груди, причмокивая губками. На мгновение я услышала звук машины скорой помощи, и в моем боковом зрении вспыхнули огни, но я не могла отвести взгляд от ребенка — моего ребенка. Некоторые люди описывали момент, когда они впервые видели своего ребенка, как любовь с первого взгляда. Так называла это Ария. Я не чувствовала ничего, кроме глубокого ощущения ответственности и неверия. Вскоре меня посадили в машину скорой помощи с ребенком на груди. Маттео присоединился ко мне, а Лука следовал за нами на своей машине. Все происходило как в тумане, настолько сюрреалистично, что я часто задавалась вопросом, сплю ли я еще и проснусь в любой момент, и если это так, то был ли это кошмар или сон?

Маттео держался рядом со мной и не расслаблялся до тех пор, пока мы, наконец, не остались одни в больничной палате, и врачи не осмотрели меня и ребенка и не зашили меня там, где я порвалась.

Ребенок прижимался к моей груди, но молока у меня еще не было.

— Она похожа на тебя, — сказал Маттео.

Я нахмурилась.

— Да?

Волосы у нее были не такие рыжие, как у меня, а странного рыжевато-каштанового цвета, а глаза голубые, но пока еще рано говорить, какого цвета они будут.

Я коснулась ее маленькой спинки. Такая хрупкая и теперь моя ответственность.

— Не думал, что когда-нибудь увижу тебя такой, — пробормотал Маттео, и на его лице отразилось то же недоверие, что и у меня, но в его глазах я не увидела паники, охватившей мое тело.

Маттео взял меня за руку, словно почувствовав мое внутреннее смятение.

— Я с тобой на каждом этапе пути. Мы сможем это сделать.

Я кивнула и поморщилась от боли в груди.

— Несколько вещей, которые я должна сделать сама. Что, если я потерплю неудачу?

— Если ты не сможешь кормить ребенка грудью, она будет питаться из бутылочки. Она не вспомнит об этом, когда станет старше, и давай будем честны, наши родители испортили гораздо больше, и мы выжили.

Легкая улыбка тронула мои губы.

— Я люблю тебя.

Взгляд Маттео смягчился. Я не часто говорила это первой. Просто я была не очень-то любвеобильным человеком. Маттео наклонился вперед и поцеловал меня в губы, потом посмотрел на извивающегося ребенка у меня на груди.

— У тебя есть имя на примете?

Я отрицательно покачала головой. Я думала, что имя волшебным образом проявится в тот момент, когда я увижу своего ребенка. Будто, просто взглянув на неё, я бы определила Лорана или Мелания, или любое другое имя, на которое мог быть похож ребёнок. И все же, глядя на своего мягкого ребенка, я ничего не поняла. Я едва могла осознать тот факт, что не так давно родила ее из себя, не говоря уже о том, чтобы выбрать что-то столь важное, как имя, которое ей придется носить всю жизнь.