Связанные кровью (ЛП)

— Ну что, леди, провели славный денёк, гоняясь за фантомами? Я же сказал, что ни один мерикит не осмелится устроить здесь налёт. — Он говорил с ленивым, пьяным презрением, как будто видел перед собой бесспорное доказательство всего того, что он когда-либо говорил об этом взбалмошном, ни на что не годном лордане, которого Торисен непонятно зачем решил посадить ему на шею.

Шиповник отступила в сторону и дала ему увидеть тело Анис.

У него отвалилась челюсть. Кадеты за ним разразились взволнованными возгласами и ринулись вперёд, только чтобы застыть при звуке голоса Джейм.

— Тебе не стоило смеяться. Спускайся, Вант. Спускайся и посмотри. Это что, повод для шуток?

— Я… Я не думал… ты не сказала…

— Я говорю теперь: спускайся, и прихвати с собой любое оружие, какое захочешь. Здесь в училище нельзя потребовать цену крови, тем более в пределах одного дома, но я вызываю тебя, Вант, за неподчинение приказам, повлёкшее за собой смерть кадета.

— Что, здесь и сейчас? — спросила Рута Шиповник потрясённым шёпотом.

— Да. Пока убитая всё ещё тёплая. Пусть правосудие свершится в её присутствии, — ответила Шиповник.

— О да. — Без всякого веселья улыбнулась Джейм. Её серебристые глаза не отрывались от глаз Ванта и, казалось, даже не мигали. Она могла чувствовать силу растущей в ней вспышки берсерка, и в этот раз была только рада этому. — Чем ей это может помочь там, где она ступает сейчас, я не знаю, но мы свершим правосудие любой ценой. Спускайся, большой парень, большой босс. Спускайся и дерись.

Притянутый её голосом, но всё ещё не принимая вызов всерьёз, Вант, слегка запинаясь, вошёл в квадрат, под ливень града.

— Ваше оружие, леди?

— Это. — Её когти скользнули наружу. Изодранные в клочья перчатки лоскутами свисали с изогнувшихся серпами пальцев. — Ты пробудил разрушение. Теперь будь готов встретить его.

Вдоль перил выстроились зрители, включая Тиммона и нескольких офицеров рандонов. Никто не говорил ни слова.

Когда она закружила вокруг него, Вант засмеялся, глуповато и неверяще. Земля покрывалась коркой льда. Он поскользнулся, пытаясь держаться к ней лицом, но сама она двигалась устойчиво и уверенно, неся с собой свой собственный холод.

— Сначала, я думаю, куртка моего дяди.

Внезапный рывок когтя, и распоротый рукав повис тряпкой.

— Эй! — Он нахмурился, глядя на повреждение, одновременно негодующий и неуверенный. — Кто это починит?

— Никто.

Рывок когтя. Другой рукав. Рывок, рывок, рывок. Перед и зад куртки. Теперь с него свисали лохмотья, как и с перчаток Джейм. Он передёрнул плечами, стряхивая обрывки и сердито вскрикнул, когда ледяной дождь пришпилил бельё к его груди. Вполне вероятно, у него никогда прежде не было такой изысканной одежды, пусть даже и заляпанной чужим потом, и он бы никогда не осмелился носить её в её присутствии.

— Хватит, леди! Это нелепо.

— Шшш… — Она прикоснулась пальцем к своим губам, потом приложила его к его, легонько, как призрачный поцелуй. — Теперь, рубашка моего дяди. Стой очень тихо.

Теперь она плавно скользила вокруг него, наполовину танцуя, тихонько мурлыкая себе под нос, и её глаза сверкали серебром. Длинные пальцы выплетали узоры, скользя через воздух, через ткань. Рубашка Ванта повисла вниз развивающимися лентами. Однако, благодаря тренировкам Медведя, на его рёбрах не осталось ни единой кровавой отметины, ни одной капельки крови.

— А теперь, мне думается, твоя кожа.

Кадет лишился большей части своего летнего бронзового загара, а его плоть тряслась как в лихорадке, но его торс по-прежнему украшали хорошо развитые мышцы. Джейм проследила их узоры кончиками пальцев, оставляя бледные красные линии, немедленно смытые прочь.

— Однажды у меня был друг, который тоже забавлялся этой игрой, ох, с мальчиками много моложе и меньше тебя, но он резал глубже, подцеплял кожу за краешек, а потом отрывал. Теперь, я вот думаю, каково это, ощущать такое. Хуже, чем стрела в живот? Быть может, нам стоит это выяснить?

Рута сдавленно вскрикнула и уткнулась лицом в куртку Шиповник. Сама Шиповник наблюдала за происходящим с каменным лицом, как и зрители у перил. Там только Тиммон резко отвернулся в сторону, тяжело дыша.

Однако, когда её руки снова метнулись вперёд, между ней и её жертвой внезапно возник Комендант. Он легонько щёлкнул пальцами по лицу Джейм. Она отпрянула назад, её глаза расширились от шока и внезапного пробуждения рассудка. Чёрные зрачки поглотили серебряные радужки, вернув им прежний серый оттенок дождевых облаков.

Она отступила назад, дрожа почти также сильно, как и Вант. Её люди потеснились, освобождая ей место. На пороге казарм Норф она оглянулась через плечо и бросила:

— Ему не следовало смеяться.

Потом она метнулась вверх по лестнице, в укрытие своих покоев.

IV