Связанные нитью

— Матвей знает, так что топайте, а я пока вздремну, — он неторопливо сел на землю и откинулся на ствол дерева. Метла была зажата между его рук, сложенных на груди.

Не успела Слава что-либо сказать, как Кирьян уже спал крепким сном.

— Не трогай его — он сильно устал, — Матвей взял ее за руку.

— Ну уж нет, не для того мы от кого-то там убегали, чтобы сейчас он тут торчал как гриб под деревом. Возьми метлу, а я его, — скомандовала она, взвалив Кирьяна себе на спину и придерживая за детский зад.

— Тебе не тяжело? — Матвей поднял метлу.

— Нормально. Не тяжелее мешка с кукурузой, который мы однажды с подругой в детстве собрали на кукурузном поле. Веди давай, я-то дороги не знаю.

— Ааа, хорошо, нам прямо, — проговорил он, раздвинув куст, за которым оказалась протоптанная тропинка. — А почему вы таскали кукурузу? Это ведь кража…

— Потому что детство, и для нас это было то еще приключение – пробраться к соседу и набрать целый мешок. У соседей всегда все вкуснее, — она усмехнулась и наклонилась вперед, чтобы было удобнее нести Кирьяна. «Хорошо, что я додумалась обуть кеды, но разгуливать среди ночи в пижаме — хоть и приличной — это точно клиника. Надеюсь, у Ариадны Николаевны найдутся для меня не только объяснения, но и одежда».

Через несколько минут они вышли к ряду старых домиков. Такие Слава видела разве что в книжках с русскими народными сказками: избушка Бабы-Яги, дом трех медведей… И кто же в этой истории она сама? Явно не ведьма, а было бы так чудесно. Пальцами щелк — и она сидит в своей уютной квартирке на кухне, работает за ноутбуком, и ее не преследуют лысые кошки неизвестного происхождения.

Крайний дом за деревянным забором, на чьих колышках висели разбитые горшки, встретил их тускло горящим окошком. За белой кружевной занавеской в свете старой масляной лампы угадывались очертания мебели.

Матвей открыл скрипучую калитку, и Слава вошла на участок. В полумраке его было тяжело разглядеть, но то, что под ногами не валялся разный хлам, не могло не радовать.

Не успели они постучать в дверь, как та резко распахнулась, едва не задев Матвея по носу. Слава вовремя схватила его за руку и чуть не завалилась на бок вместе с Кирьяном.

— Здравствуйте, гости дорогие! — поприветствовала крупная особа в цветастом халате, из-под которого виднелась кружевная ночнушка. Через плечо у женщины была перекинута толстая коса с алой лентой, одной рукой она придерживала подсвечник, а другой подпирала дверной косяк.

— Здравствуйте. Извините нас за поздний визит, нам нужна Ариадна Николаевна, — проговорила Мирослава.

— А это кто с тобой? Знакомые мордашки…— женщина прищурилась, внимательно разглядывая Матвея и спящего Кирьяна, а затем ее взгляд метнулся на метлу в руках мальчика. — Батюшки, неужто вы из самой Москвы? Так бы сразу и сказали, быстрее заходите. А то комары налетят.

Они вошли внутрь дома, где было тепло и уютно, пахло церковными свечами и благовониями.

— Не топчись, неси этого увальня в комнату, а то где это видано, чтобы хрупкая девушка носила на себе здорового мужика, — женщина указала на открытую дверь. За ней находились две узкие койки, на одну из которых Слава уложила Кирьяна и едва разогнула спину.

— Ох, действительно, как будто несла взрослого человека, а не ребенка, — прошептала она и стала быстро снимать с Кирьяна обувь.

Прикрыв за собой дверь, она подошла к женщине. Та ухаживала за Матвеем, перед мальчишкой уже стояла полная тарелка горячих щей со сметаной. Метлу оставили в коридоре.

— Присаживайся, милая, умаялись, наверное, с дороги. Поешь моих щей, уверена, ничего вкуснее ты не пробовала.

Слава села рядом с Матюхой. Тот уплетал еду за обе щеки и отсутствием аппетита не страдал, а вот Славе кусок в горло не лез.

— Спасибо, я бы только чая… — осторожно сказала она, боясь обидеть добродушную хозяйку, впустившую их к себе среди ночи.

— Через минуту-другую закипит, — она внимательно посмотрела на Мирославу, и девушке стало немного не по себе от ее взгляда.

— А где Ариадна Николаевна?

— Думаю, уже в Греции, вчера она отдыхала в Турции, но ей там наскучило. А то вкалывает, как проклятая, со своими магазинами, который год никуда не выбиралась. Я ей говорю, мол, сестра, загонишь ты себя с этой работой проклятущей и покупателями, будь они неладны. Что ни покупатель, то энергетический вампир, сколько сил у нее пытались выпить, ироды, — женщина хлопнула пухлой ладошкой по столу так, что ложка в тарелке Матвея звякнула. — Может, тебе добавочки, сынок? — ласково спросила она, пододвигая блюдце с колбаской и нарезанными огурцами. — Лучок бери, свеженький, от всяких инфекций помогает.

— Спасибо, можно добавки, — Матвей кивнул.

Слава удивлялась, переваривая услышанное: «Сестра? Так ведь она к сестре и полетела, сказала, что на похороны…»

— Подождите, а вы, случаем, не та самая сестра Ариадны, к которой она на похороны полетела?