Связанные одной тайной

Закончить фразу судья не успел — дверь зала раскрылась, появился судебный пристав. Мужчина подошел к столу, за которым восседал судья, и стал что-то докладывать ему. В помещении установилась напряженная тишина, все ждали, что последует дальше. Наконец судья пошевелил бровями и провозгласил:

— Мне сейчас сообщили, что один из присяжных в самом деле прибыл. По его словам, по дороге на судебное заседание произошла попытка похищения, но ему удалось спастись от бандитов. В связи с явным вмешательством в ход процесса объявляю перерыв до пятницы. Я же хочу немедленно лично переговорить с этим отважным присяжным, не побоявшимся после нападения направиться на судебное заседание, дабы исполнить свой гражданский долг. Побольше бы нам таких ответственных граждан!

Заседание было завершено. Лев Геннадьевич, ворча что-то себе под нос, молча собирал документы со стола. Денис намеренно громко произнес:

— Таня, ты все правильно сделала. Ведь так, Лев Геннадьевич? Думаю, начальство будет довольно. Не правда ли?

Под начальством Радкович подразумевал прокурора Москвы. Лев Геннадьевич, который, по слухам, и сам был не прочь занять это место, только процедил:

— В следующий раз, Мухина, все подобные демарши согласовывай со мной. И выясните, кто кого там пытался похитить, что там за история темная. Может, присяжный у любовницы ночевал, проспал, а теперь плетет невесть что.

И, сунув папку документов верной помощнице Верочке, Смирнов зашагал к выходу.

Денис же заговорил уже тихо:

— Ловко ты, Таня, прижучила нашего Львенка. Как обычно, порычал и успокоился. Но скажи, откуда ты знала, что присяжный вот-вот появится? И как тебе удалось до него дозвониться, если его мобильный был все время отключен?

Татьяна симпатизировала Денису, даже очень, однако, во-первых, любовные отношения на работе не поощрялись, а во-вторых, посвящать в перипетии своей судьбы коллегу она не намеревалась. Поэтому решилась солгать (а что еще ей оставалось?).

— Мужчина сам позвонил. Ты иди, я к тебе чуть позднее присоединюсь…

Она сказала это, заметив, что адвокат Светлый, склонив седую голову с тщательно уложенным пробором, стоит неподалеку и явно поджидает ее.

А на столе перед ним, среди папок с бумагами, все еще лежит смятая записка…

Денис, бросив на защитника мимолетный взгляд, подхватил кожаный портфель с документами и направился к выходу. Тогда адвокат Светлый, приблизился со словами:

— Татьяна Михайловна, я ваш поклонник!

Девушка пожала плечами и, продолжая собирать вещи со стола, пробормотала:

— Вы, Генрих Максимилианович, в первую очередь представитель обвиняемого, поэтому не думаю, что нам с вами подобает вести приватные беседы…

Светлый усмехнулся.

— Да полноте, Татьяна Михайловна, никто не заподозрит нас в том, что я, скажем, пытаюсь вас подкупить…

Таня защелкнула замки сумки и взглянула прямо на адвоката.

— А вы пытаетесь, Генрих Максимилианович?

Законник, снова усмехнувшись, ответил:

— Кстати, я всегда придерживался мнения, что разговоры подобного свойства лучше всего вести на людях, причем в официальных заведениях. Например, здесь, в Мосгорсуде. Потому что всякие тайные шпионские встречи по темным углам не по мне.

— По темным углам? Или, может, в мужских туалетах судебных зданий? — спросила Таня, с улыбкой взирая на собеседника и, чувствуя, как учащенно забилось сердце.

Генрих Максимилианович вздохнул:

— Чего не знаю, того не знаю, Татьяна Михайловна, ибо стараюсь, уж извините за подробности, не посещать уборные в наших судебных зданиях.

Адвокат рассмеялся. А потом с места в карьер произнес:

— Вы ведь понимаете, что если будете продолжать так и дальше, то у вас будут большие неприятности. Очень большие…

Если до последнего заявления господин Светлый походил на доброго английского джентльмена или почтенного американского сенатора, то теперь из-под благочинной маски проступило его истинное лицо — безжалостного, хладнокровного крючкотвора.

— Вы мне угрожаете, Генрих Максимилианович? — спросила Таня.

На что тот ответил:

— О, как вы могли подумать такое, Татьяна Михайловна! Разве можно угрожать столь прелестной юной барышне? Да и доказательства подобного нет. Я уже отмечал преимущество бесед на людях в официальных заведениях.

Таня молча смотрела на Светлого.

В университете она заслушивалась его лекциями — Генрих Максимилианович, профессорствовавший там, необычайно интересно и захватывающе рассказывал об аспектах профессиональной этики юриста, о моральных конфликтах и о самом страшном виде коррупции — подкупе собственного «я». Потом, сдавая ему экзамен, она даже позволила себе вступить с ним в небольшой увлекательный диспут — и в результате единственная на потоке получила «отлично». Но таких студенток у него наверняка сотни, вряд ли он ее помнил.

А адвокат продолжал:

— Поэтому дам вам дружеский совет, Татьяна Михайловна — не лезьте на рожон. Именно так сформулировал эту просьбу мой клиент, Леонид Григорьевич Чехарский. Вы с ним знакомы?