Связанные паутиной

– Ты умеешь читать руны Иных? – насторожился Алкан.

– Я мно-огое умею, тебе ли не знать, – успокаивающе мурлыкнула Сантера, прижимаясь к его груди.

– Знаешь, а это возбуждает.

– Что именно?

– Сама подумай. Красивая девушка с опасным оружием, которое она чувственно гладит. Меч как символ мужественности…

– Ты невыносим, допель! – прыснула она и играючи взмахнула клинком, чтобы тот описал между ними сияющий нимб. – Во всем найдешь подтекст. Иногда мне кажется, что ты думаешь совсем не головой.

– Не важно, чем мужчина думает, – важно, что он при этом делает! И не размахивай так сильно – сломаешь!

– Неужели ты мне не доверяешь? Я умею обращаться с мечом.

Она ловко проскользнула между старой шипницей и «черепашьим панцирем» с потрескавшейся поверхностью, уворачиваясь от распалившегося Призрака. Кошки-мышки продолжались долго.

– Настоящее оружие поет. Хочешь услышать? – Он таки успел поймать ее за запястье и перехватить своего любимца. Сантера замерла.

Меч поднялся над головой и резко ушел вниз и в сторону, замерев у самой ее щеки. Каждая клеточка кожи уловила исходящие от клинка слабые вибрации, переходящие в музыкальный звон до боли натянутой струны.

– Теперь понимаешь? Холодное оружие в разы лучше того, чем вы стреляете по воронам. У него есть настоящая живая душа.

– И все равно я выберу огнестрельное. Оно позволяет отстраниться от убийства, точно оно сделано чужими руками. С мечом так нельзя. Он безжалостно правдив.

– То есть мне тебя не переубедить? – хрустнул кулаками Призрак.

– Не переубедить, – отважно кивнула Сантера.

– Ну держись, зеленоглазая! Сама напросилась!

Девушку подхватили на руки, подбросили в воздух и скинули на смятые подушки. Она заразительно рассмеялась, запрокинув голову. Обнажилась беззащитная шея. Доппельгангер ощутил сильное желание. Скрипнув зубами, притянул ее к себе…

Она бесстыдно лежала рядом, воздев над собой руки с зажатыми в них ножнами. На личике сосредоточенность. Алкан, умиротворенный и сытый, в который раз удивлялся броне ее непрошибаемого спокойствия. Знавшие репутацию Призрака старались избежать с ним встреч. А тут сама, наивная, напрашивается. И лезет, лезет с упорством муравья прямо в разлитый яд.

Воровка, мошенница… да еще и помощница Странника. Двуличная, как и все бабы, но хотя бы не скрывает этого. Тело, лишенное обычной женской мягкости, – резкое, точеное, крепко сбитое. Ни грамма косметики на лице. И притом какие все же тонкие запястья! Сожми покрепче и сломаются!

Его забавляла их противоестественная связь. Думать о последствиях не хотелось. Пускай Совет Власти рвет на голове последние волосы, стараясь утаить свои секреты. Он никогда не был ответственным настолько, насколько от него требовали этого другие.

– Откуда у тебя шрам? – Алкан по-хозяйски провел ладонью по впалому животу.

– Аппендицит неудачно вырезали.

– Я серьезно.

– Тогда не спрашивай. – Сантера перевернулась на живот и недовольно отбросила надоевшую игрушку. – Лучше объясни, каково это – менять свою внешность по желанию? Что ты при этом чувствуешь?

– Ну, трансформация сама по себе довольно болезненна. Перестройка организма и все такое. Зато какой простор для фантазии! – И он принял ее обличье. Девушка зачарованно поглядела в нахальные зеленые глаза. Ее лицо, искривленное мимикой Призрака, вызывало двойственные чувства. – Ну как? – хвастливо спросил он. – Нравится собственная мордашка? Еще говорят, все люди тайные нарциссы. Проверим?

– Ни за что! – категорически отказалась Сантера. – Давай обратно. Меня разрывает от одной уже мысли, что меня может быть несколько. Я слишком себя люблю, чтобы лишаться веры в собственную индивидуальность.

– Перестань! Не существует ничего уникального – все вторично. Повторяется раз за разом, меняет название или цвет, добавляет мелкие штрихи, стирает грани… Можно изо всех сил стараться прыгнуть выше своей головы, но это будет лишь очередным повтором того же старого самообмана.

– Я и не догадывалась, какой ты философ. Глубокая мысль. После услышанного хочется одного – побуянить от души.

– Только не в моей постели. Если я захочу посмотреть на бешеную бабу – я схожу к Розмари, – обрезал Алкан.

– Кстати, она продолжает свои эксперименты над людьми? – невинно поинтересовались у него.

Мужчина осекся на полуслове.

– И давно знаешь?

– Да какая разница, – поморщилась Сантера. – Не нужно много ума, чтобы понять, чем она занимается втайне от остальных. Вы ведь использовали портал в Пьету, пока его никто не охранял?

– Постарайся держать язык за зубами. В Убежище полно менее дружелюбных парней, чем я. Никому не понравится, если станут известны секреты инкантаторов. Они таятся даже от слуг.

– Боятся бунта?

– Скорее лишнего шума. Какое им дело до мошкары, суетящейся у них под носом? У нелюдей здесь прав нет.

– Самокритично, – оценила она.

Призрак отмахнулся от колкости: