Связанные по Жизни

Ооо, ты ж, моя милота… в такой момент думает обо мне…ну, как тут не влюбиться…стоп. Влюбиться? Нет-нет-нет. Мне надо поступить. С будущем определиться…

— Эй! — закричала рыжая девица, мотаясь вниз головой, на правом плече Дена, который бесцеремонно внес её в комнату и, сгрузил на кровать.

Перекаченный при нашем появлении замер посреди комнаты, без кителя, в расстёгнутой рубахе и следами помады на губах. Мы ворвались в комнату в самый неподходящий момент и испортили романтический вечер двух влюбленных. До чая дело у них не дошло. Вон, даже тортик не попробовали.

Белые, вкусные даже на вид розочки из крема манили к себе. И кто я такая, чтоб сопротивляться? До обеда же ещё полчаса. А там нет такого торта. И к тому же, я-кошка, мне можно.

— Ну что, Вано? — заговорил Ден, разворачиваясь лицом к качку. — Здесь поговорим или выйдем?

Он спокойно оглядел ошалевшего от такого произвола качка и, бросив взгляд на накрытый стол и меня, слизывающую розочку, насмешливо спросил:

— А где вино?

— Эй, ты! — крикнула Юля, сверкая черными глазами из-под рыжей челки. — Лапы от торта убери!

Теперь и качок наконец-то заметил моё присутствие и по тому, как вспыхнули его глаза, он узнал меня.

— Ну, здравствуй! — промурлыкала я, облизывая лапу и вытирая усы, — Давно не виделись.

— За мной. — сказал Ден, махнув головой Вано и, схватив за шкирку Димона, он направился на выход.

Перекачанный топтался на месте, бросая несчастные взгляды на окно.

— Вано…

Местом для серьезного разговора стала первая попавшаяся на пути аудитория. Мы находились на втором этаже в крыле лекарей, соответственно аудитория была оборудована согласно этому направлению. Вдоль стен располагались шкафы, в которых, вероятнее всего, хранились разные травки, колбочки и микстуры. Столы были прямые и широкие, с вырезанным посередине кругом диаметром сантиметров пятьдесят. Неужели, ведьмы варят зелья по старинке в котелке? На преподавательской кафедре, куда я запрыгнула, лежала белая в тряпочке кость. Надеюсь, не человеческая. В воздухе витал запах трав. Не самое лучшее место для разборок.

Ден так не считал. Вопросы задавал очень ответственно, и так же ответственно слушал извинения. А потом ответственно раздавал «благодарность», а кто не желал принимать «благодарность» в нагрузку огребал ещё.

— Страшный ты человек, Денис Александрович… — протянула я, когда мы шли на обед.

Моё искреннее восхищение встретили недоуменным взглядом и лёгкой ухмылкой. Я подозревала, что парень не прост, но теперь я в этом убедилась. Он не человек. Уж, слишком быстро и легко он справился с ребятами. Не убил, нет. Но отблагодарил так, что лучше бы гуманно умертвил. Наша «отвязательная» откладывалась на пару дней, так как кадеты после встречи с Деном отлеживались в лазарете, переживая последствия его благодарности.

Второй день директор пытается добиться от меня хоть какого-то прогресса, но второй день я словно в воду опущенная хожу. А всё потому, что Ден не ночует в комнате вот уже вторую ночь. И где он пропадает, я отлично знаю, и от этого как-то на душе ещё паршивее. Вот и сегодня, не добившись от меня ничего путного, мы решили сделать перерыв и чуть раньше отправились на обед. А там, в пустом коридорчике, перед столовой, Ден зажимает свою блондинку. И сердце сжимается в груди до боли, до остановки дыхания, до состояния обиды. Одно дело знать, другое увидеть своими глазами. Они слышат шаги и отрываются друг от друга. Ден ловит мой взгляд, и я не успеваю спрятать боль, выдаю. И как любая девушка стремлюсь скрыться с глаз. Из-за шума в голове не слышу, что говорит Александр, лишь улавливаю позади себя шаги. Ускоряюсь. Напряжение достигает невыносимого предела. Влетаю в двери столовой и сталкиваюсь с Жекой.

— Лисичка, ты чего? — ловит он меня на руки и чуть встряхивает.

Тело разбивает дрожь. Дыхание с шумом срывается. Новый приступ агонизирующей боли скрутил меня, заставляя зажмуриться.

— Вася, нет!

Что «нет», я так и не поняла, лишь увидела, как Ден в один прыжок оказался рядом с нами и протягивает руки, а в глазах плещется страх. Испугался.

— Нет! — Вторю я ему и, его отбрасывает волной вместе с отцом, которую порождаю… я?

Ощущение боли и закручивающей вокруг меня спирали плотного, материального воздуха все усиливалось. Боль выворачивает наизнанку, перед глазами пляшут кровавые круги. Последнее, что я чувствую, это чьи-то сильные руки, сжимающие мои запястья. Запястья? Жека увидит меня новую? Вот он удивится. Это были последние связные мысли, а дальше опять боль.

Глава 12

Ден