Связанные поневоле

— Знаешь, Монтойя, в этой конкретной ситуации мне видится только одна реально пострадавшая сторона — Дин. Ты вроде как выиграл теперь. Естественно, не мне говорить тебе, как обращаться с теми, кто тебе предан настолько, что рискует даже навлечь на себя твой гнев, пытаясь действовать в твоих интересах. Спасибо за ужин. Можешь остаться в гостевой спальне.

Северин тоже вскочил, преграждая мне дорогу.

— Черт, что не так-то? Еще вчера ты готова была прикончить Нести, а сегодня на его стороне! Что за хрень, женщина? Неужто ты так быстро простила?

— Речь не обо мне! Нести и Камиль мне чужие и мало знакомые люди. И я им никто, в отличие от тебя. И поэтому я могу если не простить, то понять, почему они сделали то, что сделали. А бесит меня сейчас не то, что они поступили хреново по отношению ко мне и Дину. Меня выводит из себя тот факт, что ты с легкостью вышвырнул из стаи людей, которых знал и вроде любил всю жизнь, только потому, что они нарушили твои гребаные границы! Неужели самолюбие и амбиции Альфы для тебя важнее, чем годы дружбы и преданности?

Монтойя стоял передо мной, прищурив глаза и кипя, как чайник.

— Чего ты хочешь от меня? — рявкнул он.

— Ничего! Достало меня все это дерьмо с демонстрацией долбаной власти! Если считаешь, что всегда быть наверху — самое важное в твоей жизни, просто не хрен нам и пытаться что-то наладить, Монтойя. Это, — я обвела рукой свечи и красиво накрытый стол, — никогда не сработает со мной! Спокойной ночи!

— Вот как? — взвился Северин. — Это ты мне говоришь о том, что мои амбиции и жажда власти для меня важнее всего? Да на себя посмотри, черт возьми!

— А что со мной-то не так? — развернулась я.

— Что не так? Да все! Все должно быть так, как хочешь ты, и никак по-другому! Чем, на хрен, ты лучше меня, Юлали? Последнее слово всегда должно быть за тобой! Любого, кто пытается стать тебе ближе, ты готова об стену размазать!

— Чушь! — огрызнулась я.

— Нет, не чушь! Ты желаешь контролировать все: свои эмоции, поступки, события вокруг себя, свою волчицу. А если тебе это не удается — то тут же вышвыриваешь и отталкиваешь или предпочитаешь убежать, даже забыть. Главное, чтобы все было так, как ты решила считать для себя единственно возможным! Говоришь, я чертов властный Альфа? Да мне до тебя далеко!

— Несешь какую-то херню! — заорала я на него.

— В самом деле? Ты долбаная одиночка, Юлали! Сколько лет ты живешь без стаи? Три года? Пять лет? — Северин подступил ко мне ближе, нависая, но я уперлась и даже не собиралась отступать.

— Не твое дело!

— Значит, больше. И что-то мне подсказывает, что тебя не изгнали, ты сама покинула стаю. Я прав?

Я молчала, злясь все больше.

— Ты чертова одиночка, Юлали. А знаешь, кто становится одиночками?

— Знаю! Не вчера родилась! Те, кого изгоняют!

— Ну да, и они едва могут протянуть без стаи пару лет. Загибаются или сходят с ума, если их не принимают в другую. Но даже если так, то до конца жизни они остаются как инвалиды. Оторваться от родной стаи — это никогда не проходит бесследно. Но есть те, кто может без последствий для себя покинуть стаю. И это молодые Альфы. Потому что наше предназначение не только заменять стариков во главе стай, но и создавать новые. Именно поэтому только Альфы обладают достаточной силой и решительностью, чтобы оторваться от всего, что они знали, не получая при этом травму на всю жизнь, и пойти дальше. Именно поэтому ты смогла без проблем выжить столько лет. И по той же причине ты не желаешь выпускать из-под контроля ни единый аспект твоей жизни. Потому что ты чертова Альфа, как и я.

— Херня! Женщины не бывают Альфами. Они могут быть только парой Альфы! — хмурюсь я.

Монтойя хрипло рассмеялся.

— В самом деле? Скажи об этом моей матери! Для всех Альфа стаи — мой отец, но только я и мои братья знаем, кто на самом деле управляет Стаей Канадского красного леса. И поверь, это не здоровенный мускулистый суровый мужик, а маленькая хрупкая женщина ростом 152 см. Моя мама. А так-то да. Женщин-Альф не существует, — ухмыльнулся Монтойя.

— Если то, что ты говоришь, — правда, то как, черт возьми, я позволила тогда тебе связаться со мной? — не желала уступать я.

— Ну, может, потому что я на самом деле единственный, кто этого достоин? — Самодовольная усмешка вернулась на физиономию мужчины.

— Ну да, конечно. Если я Альфа, как ты говоришь, то как же тебе удалось подчинить меня?

— Напряги память, Лали, упрямая моя. Той нашей ночью не было ничьего подчинения. Мы были на равных. Я мог делать только то, что ты мне позволяла, а тебе я был готов позволить сделать с собой все что угодно. — Голос Северина стал ниже, и он подступил ко мне вплотную. — И в моей жизни не было ничего более крышесносного. Я просто дурею от того, что ты не уступаешь мне ни в чем. Каждый раз, когда я вспоминаю о всех моментах того полнолуния, то готов лопнуть от желания повторить. А вспоминаю я об этом каждую гребаную минуту!