Связанные прошлым

Я коротко кивнул, не желая демонстрировать, как сильно это волновало меня. Энцо кивнул и ушёл. Я был счастлив побыть наедине, даже если это вновь дало мне время возненавидеть себя. Вскоре Джованни и Ливия бросились ко мне по коридору. Мать Вэл открыто плакала, и Джованни пришлось поддержать ее, обняв за плечи. Когда они подошли ко мне, Ливия крепко заключила меня в объятия. Я дотронулся до ее спины. Джованни виновато улыбнулся мне.

— Как она? — спросил он.

— И что с ребёнком?

Ливия отстранилась, но продолжала сжимать мои руки.

— У меня еще не было возможности поговорить с врачами. Они все еще осматривают Вэл.

Ливия шмыгнула носом.

— Боже, не могу вынести мысли о том, что наша милая Вэл потеряет своего ребенка.

— Она не потеряет, — твердо сказал я.

Джованни оторвал Ливию от меня и прижал к себе.

— Все будет хорошо, Ливия.

Дверь в процедурный кабинет открылась, и оттуда вышел один из врачей, а за ним и второй. Они обменялись взглядами, после чего один из них поспешно удалился, оставив своего коллегу разбираться с нами. По выражению его лица было ясно, что он с неохотой согласился.

— С ребенком все в порядке? — выпалила Ливия, прежде чем он успел что-то сказать.

Джованни предупреждающе сжал ее плечо, но она смотрела только на доктора.

Доктор повернулся ко мне.

— Вы ее муж?

— Да, нарисуйте мне полную картину. Ничего не приукрашивайте.

Он поморщился от моего тона.

— У вашей жены случился преждевременный разрыв плодных оболочек. Она и ребенок здоровы, но для того, чтобы все так и оставалось, ей необходимо как можно больше отдыхать.

Джованни улыбнулся своей жене, их облегчение было очевидным.

Как только доктор дал мне четкие инструкции, как действовать дальше, он ушел.

— Иди, — сказал Джованни. — Уверен, что вы с Вэл хотите немного побыть вместе.

Я зашёл в палату. Вэл выглядела бледной, но мягко улыбнулась мне. Я пообещал себе защищать ее и малыша любой ценой, чтобы дать Вэл то, что она заслужила.

* * *

Как и ожидалось, Вэл не смогла проходить полный срок беременности. За шесть недель до назначенного срока родов, я отвез ее в больницу на кесарево сечение. Я позаботился, чтобы на родах присутствовали только лучшие врачи и медсестры. Не позволю, чтобы что-то пошло не так. Это произошло почти на восемь недель раньше срока, и хотя врачи уверяли меня, что Анна полностью здорова при данных обстоятельствах, я все равно волновался.

Во время операции я сжимал руку Вэл, а она не сводила с меня глаз.

И тут раздался первый крик. Глаза Вэл расширились, и я сжал ее руку и поцеловал костяшки пальцев.

Медсестра появилась с маленьким младенцем, покрытым кровью. Такая маленькая и беспомощная. Моя дочь. Наша дочь. Тяжело было осознать, и все же ощущение, которое я считал невозможным, нахлынуло на меня: ощущение прибытия. Словно в этот момент я наконец-то сбросил оковы прошлого и смог по-настоящему жить в настоящем с женой и дочерью.

Вэл отпустила меня.

— Иди к нашей дочери. Ступай.

Вэл была слаба и нуждалась в моей поддержке не меньше, чем наша дочь. Мне нужно было быть рядом с ними обеими с этого дня и до последнего вздоха. Это будет самым большим испытанием в моей жизни.

Поцеловав Вэл в лоб, я встал и направился к медсестре. Я мельком взглянул на распоротый живот Вэл и количество крови. Доктор опустила глаза и продолжила свою работу.

Я последовал за медсестрой и наблюдал, как она измеряет Анну. Она жалобно плакала, размахивая крошечными ручками.

— Она здорова, сорок два сантиметра и один килограмм, семьсот грамм. Вы хотите взять ее на руки?

Я кивнул и наконец-то впервые взял на руки свою дочь. Она была намного меньше любого малыша, которого я когда-либо держал на руках, и это разожгло мою защиту. Я погладил ее по щечке, удивляясь своим чувствам к этому маленькому человечку. Как могла любовь родиться так быстро?

Я взглянул на Вэл, которая наблюдала за мной со слезами на глазах. Моя любовь к ней родилась не за один удар сердца, но теперь я понял, что она горела не менее яростно. Я подошел к Вэл и показал ей нашу дочь.

— Анна, — сказала Вэл. — Твой папочка всегда будет любить тебя и заботиться о твоей безопасности.

Слова задержались у меня на языке, слова, которые я должен был произнести раньше, но они вновь застряли у меня в горле. Я поцеловал Анну, потом Валентину.

— Тебя, и Анну, вас обеих.

Вэл понимающе улыбнулась мне. Возможно, она действительно понимала, что я люблю ее. Когда-нибудь я признаюсь ей в этом. Нужно было только избавиться от этой крошечной нити, все еще привязывающую меня к моей вине, к моей клятве Карле.

Часть 9

Я не отходил от Валентины до следующего дня, когда она немного пришла в себя после операции и ее не навестили родители. Анна находилась в отделении интенсивной терапии, чтобы она получала достаточно кислорода и находилась под наблюдением двадцать четыре на семь. Вэл твердо решила навестить ее сегодня, но кесарево сечение сильно осложнило бы задачу.

Джованни неожиданно обнял меня, когда вошел в палату.

— Я так счастлив за вас двоих.