Связанные серебром

— Если бы ты позвонила и сказала, что Сэмюэль потерял рассудок, я бы пришёл его убить. Застрелил бы, потому что не смог бы одолеть в драке. Я и прежде видел свихнувшихся волков, как и ты.

Я сглотнула. Кивнула.

— Но я знаю то, чего не известно тебе: волк жаждет поохотиться, почувствовать кровь на языке. Убить… — Он отвел взгляд, а затем вновь посмотрел на меня. — Будь на его месте я, никогда бы не позволил охотнику за головами уйти живым, особенно, когда он держал меня на мушке. Сомневаюсь, что позволил бы детям со мной играть. — На его лице отразилась скорбь. — Даже Джесси, собственной дочери… Я бы не доверял своему волку. Но волк Сэмюэля справился. Поэтому мы дадим ему шанс. Неделю. Спустя неё, мы расскажем Марроку, с пояснением, как его сын сохранял хладнокровие целую неделю. Может, тебе удастся выиграть ему ещё время.

— Извини, — тихо пробормотала я. — Я сыграла на твоём чувстве вины, чтобы держать тебя на расстоянии.

Он прислонился к стойке и скрестил руки.　

— Ты ведь не соврала, да, Мерси? Стая беспокоит тебя, как и я.

— Мне просто нужно время привыкнуть.

Он посмотрел на меня… и я сжалась под этим взглядом, словно непослушная дочь.

— Не лги мне, Мерси. Не мне. Между нами лжи не может быть.

Я потерла глаза… нет, я не плачу. Не могу я плакать. Это из-за адреналина после нападения охотника и свихнувшегося вервольфа

Адам повернулся ко мне спиной. Я думала это из-за его желания скрыть выражение своего лица. Но он схватил стойку и разломал её пополам… отчего кассовый аппарат и куча квитанций и книги учета полетели на пол.

Как ни странно, первой реакцией на разруху была мысль, что без Габриэля теперь мне придётся это всё разобрать и разложить по полочкам, чтобы налоговая не наезжала.

Затем Адам завыл. Нечеловеческий звук, который я лишь однажды слышала от волка. Моего приемного отцы, Брайана. В тот момент он держал в руках свою жену, тело своей пары.

Я направилась к Адаму… но между нами встал Сэм, пригнувший голову, будто готовясь к прыжку

Дверь между гаражом и офисом сделана из стали. Поле появления Сэма, она могла быть сломана, погнута, висеть на петлях… но мне было всё равно, я слышала лишь Адама.

Который не издавал ни звука, как я поняла. Его вой я услышала не ушами, а связью, соединяющей меня с Адамом, а Адама со мной.

Адам не обернулся.

— Не бойся меня, — прошептал он. — Не оставляй меня.

Между нами лжи не может быть.

Я выдохнула, отступила на пару шагов и плюхнулась в один из стульев, которые стояли вдоль стены, стараясь непринужденной позой разрядить обстановку.

— Адам, я не испугалась Сэма в этом состоянии, и не понимаю, с чего ты взял, что я настолько умна, чтобы бояться тебя. — Хотя надо было бы поумнеть и испугаться верфольфа, который разломал стойку, сделанную Зи.

— Попроси Сэмюэля оставить нас.

— Сэм, — позвала я. Он слышал Адама

И зарычал, а Адам вернул должок. С процентами.

— Сэм, — раздраженно продолжила я. — Он — моя пара и не собирается причинять мне боль. Уходи.

Сэм посмотрел на меня, затем вновь на спину Адама. Я видела, как он напрягся, словно почувствовал взгляд Сэма. Может и так.

— Почему бы тебе не сходить и не проверить Зи? — спросила я. — Ты не помогаешь.

Сэм заскулил и сделал шаг к Адаму.

— Сэм, прошу. — Я не вынесу, если всё обернётся сражением. Кто-то умрёт.

Огромный белый вервольф нехотя развернулся и медленно, с частыми остановками, чтобы увидеть шевельнулся ли Адам, начал уходить. Наконец, он перепрыгнул через обломки двери и ушел.

— Адам? — позвала его я.

Но он не ответил. Если бы он был человеком, я бы начала его доставать, просто чтобы поскорее с этим закончить. Я его ранила и теперь ждала наказания. Меня научили принимать решения и жить с последствиями ещё до того, как я прочитала Иммануила Канта в колледже.

Но он не человек. И если бы спросили меня, я бы ответила, что он, должно быть, сражается со своим волком. Альфа и позиция доминанта ни капли не облегчали сражение, может даже усугубляли. Помогало упрямство, в котором у Адама было много практики.

То, что Сэм ушёл немного помогло. А я могла лишь сидеть тихо и ждать, пока Адам любовался разрушением моего офиса.

Ради Адама, мутит там наша связь или нет, я буду ждать вечно.

— Серьёзно? — спросил он голосом, который я раньше никогда не слышала. Мягким. Уязвимым. Адам не мог быть уязвимым.

— Серьёзно что? — спросила я.

— Несмотря на то, как тебя страшит наша связь, несмотря на то, что кто-то из стаи с тобой играет, ты хочешь быть со мной?

Он подслушал мои мысли, хотя в это раз меня это не волновало.

— Адам, — начала я, — ради тебя я босыми ногами пройдусь по раскалённым углям.

— Ты не использовала ситуацию с Сэмюэлем, чтобы держаться от меня подальше, — заявил он.

Я втянула воздух. Теперь понятно, в каком русле он мыслил.　

— В библии есть часть, где Иисус говорит Петру, что тот трижды до утра от него отречется. Пётр отрицает. Но, когда его спрашивали люди последователь ли он Христа, он отвечал, нет. После третьего отрицания, он услышал кукарекавшего петуха и понял, что сделал. Сейчас я чувствую себя Петром.