Связанные (СИ)

Именно тогда, сообразив, что помощи ждать неоткуда и рассчитывать придётся только на себя, Кристина решилась. Отбросив сомнения, она бросилась вперёд, подхватила с земли копьё и, разогнавшись, вогнала острие в самый центр дымного столба — туда,где по её расчётам должна было находиться большая часть тела призрака. Особой надежды на успех не было, но если уж рах сумел парализовать Хель кинжалом, то почему бы хотя бы не попробовать сделать то же самое?

Широкий наконечник почти без сопротивления погрузился в плотные клубы дыма — и тогда Кристина осознала, что совершила, возможно, самую большую ошибку за всё время, что длилось сражение между призраками.

Дым сгустился, обвился вокруг древка копья и чёрной змеёй понёсся к Кристине. Та не нашла ничего лучше, кроме как отбросить оружие в сторону, проклиная себя за поспешность — нужно было сначала помочь Хель и только потом бросаться на амбразуру! — но для сожалений уже было слишком поздно. Прямо перед ней возникло изуродованное лицо раха, наполовину скрытое всклокоченными волосами; Кристина заглянула в бездонные чёрные глаза; почувствовала тонкие пальцы призрака на своей шее. Она отлично понимала, что её ждёт — ещё секунда, может быть, две, и рах высосет из неё всё, что сможет; и приятным этот процесс совершенно точно не будет. Однако сдаваться Кристина совершенно не собиралась, да и терять ей было абсолютно нечего, поэтому она доверилась интуиции и сделала единственное, что могла — подалась вперёд и изо всех сил сжала пальцы на худощавой шее раха.

Спину обожгло, как если бы позвоночник заменили на раскалённый стержень — но одновременно с этим, Кристина поняла, что всё закончилось. Длинные пальцы призрака по-прежнему сжимали шею, но бесконечная чернота, до краёв заполняющие глазницы, медленно отступала, сменяясь совершенно обычными белками и зрачками с радужкой приятного коньячного цвета. Так же быстро преображались и черты лица: отхлынула мертвенная бледность кожи, порозовели скулы, исчезла жуткая пасть-лепесток, затянулась ужасная рана на щеке. Последними изменения затронули всклокоченные волосы, которые сначала пришли в движение, словно спутанный клубок змей, а затем в полном порядке легли на тонкие плечи. Кристина даже не заметила, как всего за несколько секунд, разъярённое чудовище, одержимое голодом, яростью и ненавистью, успело превратиться в миловидную женщину средних лет, которую можно было хоть сейчас снимать в социальной рекламе в роли счастливой матери семейства.

— Стой! — хрипло выкрикнула Кристина, когда за спиной раха возник Мартон с занесённым для удара клинком. Тот резко затормозил, обескураженно переводя взгляд то на неё, то на заставшего без движения призрака, а затем плавно переместился в сторону и изготовился для удара — видимо, рассудив, что лишняя осторожность не повредит.

«У нас пара минут, дольше не выдержу», — Кристина облизнула потрескавшиеся губы и огляделась по сторонам в поисках Хель.

Та обнаружилась на прежнем месте — каким-то чудом ей удалось вытолкнуть лезвие кинжала наполовину, но до полной победы над опасным оружием, безусловно «способным причинять боль», было ещё далеко. Казалось, она вообще потеряла ориентацию в пространстве и представление о том, что происходит вокруг: во всяком случае, попытка Нильсема приблизиться, чтобы вынуть кинжал, едва не стоила ему головы. И хотя гвардеец отвёл удар в сторону, во второй раз приблизиться к ошеломлённому призраку он больше не решался.

«Просто замри и дай себе помочь, — мысленно потянулась к ней Кристина. — Я держу „Другую“, но без тебя здесь не обойтись».

Хель послушно застыла — насколько это вообще было для неё возможно — и медленно, будто ожидая подвоха, втянула клинок в руку; Нильсем, не дожидаясь приглашения, одним прыжком оказался рядом и быстро избавил её от раздражающего лезвия. Кристина выдохнула с облегчением: ей и самой стало немного легче.

Тем временем Эйдон опустился рядом с раненым Вильёном, рукавом вытер кровь у него с губ и принялся аккуратно затягивать ремни, скрепляющие переднюю и заднюю части кирасы, чтобы создать жёсткий корсет, в котором гвардеец мог бы относительно безболезненно дышать. Чуть поодаль тряс головой Анор, которому, похоже, повезло отделаться лёгким испугом.

«Вот и хорошо, — Кристина поёрзала на месте, как будто это могло помочь от жгучей боли, растекающейся вдоль позвоночника по всему телу. — Теперь к самому главному».

Однако перейти «к самому главному» ей так и не удалось: неожиданно рах вздрогнул, словно просыпаясь ото сна, и сфокусировал взгляд на её лице. Чужие мысли проникли в сознание, медленно складываясь сначала в слоги, а затем и в отдельные слова — на первый взгляд совершенно бессмысленные, будто бы выхваченные из безумного потока сознания:

«Здесь. Там. Другие. Ты. Мы. Тогда. Сейчас». — Слова сменяли друг друга, но как ни старалась, связи между ними Кристина так и не уловила.

«Что ты такое?» — Вдруг совершенно отчётливо прозвучало у неё в голове.