Связанные страстью

В детстве она пришла к выводу, что ее судьба была предопределена еще до того, как она родилась. Воспитывал ее отец, причем воспитывал с любовью и нежностью, считая, должно быть, что только так и можно воспитывать сиротку, чья мать умерла при родах. Однако все работы по дому легли на ее хрупкие плечи, как только она оказалась в силах осуществлять эту деятельность, но она не возражала и считала это единственно возможным. Более того, она чуть ли не с детских лет знала, что ей суждено выйти замуж за Мэтта, принеся ему в качестве приданого свой земельный участок, поскольку придет время, когда ее отец состарится и будет не в силах обрабатывать землю сам. Мысль взять отца на иждивение в собственную семью, надо сказать, грела ее, ибо только так она могла отдать долг заботы своему любящему родителю, поскольку ничего другого сделать для него оказалась не в состоянии.

Ничего лучшего она и желать не могла, если бы… если бы не была такой простушкой, а Мэтт — признанным красавцем и покорителем женских сердец.

Дженни припомнила с легким чувством ностальгии тот день, когда впервые встретилась с Мэттом. Тогда ей исполнилось восемь, и она была такая маленькая, тоненькая, тихая и безответная, что ребята, с которыми ей довелось учиться в школе, с первого дня взяли себе за правило потешаться над ней. Однажды, обиженная до такой степени, что ей захотелось бежать куда глаза глядят, она бросилась к двери и… наткнулась на входившего в классную комнату высокого красивого мальчика, который совершенно неожиданно задал ей довольно странный по ее меркам вопрос:

— Тебе еще не надоело от них бегать? Не лучше ли повернуться и попытаться дать сдачи?

С тех пор Дженни помнила этот заданный ей Мэттом вопрос — ну и, разумеется, самого Мэтта. Почувствовав в его словах поддержку, она остановилась, повернулась и бесстрашно посмотрела в упор на толпу своих мучителей. Те довольно быстро поняли, что отныне Дженни не одна, и со временем оставили ее в покое. Девочка же уяснила себе, что при такой поддержке можно держать себя достойно и уверенно. При этом она отдавала себе отчет в том, что в связи с нехваткой собственных сил опиралась на силу Мэтта, но чувства вины не испытывала. Более того, вопросы, заданные Мэттом, стимулировали в ней собственные смелость и отвагу. Дженни сразу же все это поняла и оценила, но еще больше она оценила самого Мэтта.

— Ты слишком доверчива, Дженни.

Мэри Сирс, ее лучшая подруга школьных лет, бросила будто вскользь эти слова пару дней назад. Больше Мэри ей ничего не сказала, но пущенная ею стрела, надо сказать, попала в цель, поскольку Дженни и сама стала замечать, что Мэтт в последнее время изменился. Он стал избегать смотреть ей в глаза и уже без прежней охоты обсуждал их совместное будущее. А поскольку они дружили чуть ли не целую вечность, Дженни не могла не осознавать, пусть даже на инстинктивном уровне, что происходит нечто не слишком для нее хорошее.

Так что слова Мэри, направленные на разжигание ревности или других не самых лучших чувств, лишь подтвердили собственные мысли и ощущения Дженни.

«Тебе еще не надоело от них бегать? Может, повернешься и дашь сдачи?»

Слова Мэтта из детства снова зазвучали колоколом у нее в ушах. Между тем она была уверена, что ей не придется выслушивать их снова.

Внезапно остановившись, словно прикипев к месту, Дженни устремила взгляд на женщину, которую искала, выходившую в данный момент из отеля. Прежде чем перейти улицу, Саманта Ригг некоторое время осматривалась, и Дженни успела осознать, что, несмотря на пестрый, несколько вульгарный наряд и наложенный на лицо макияж, эта женщина красива по-настоящему.

Дженни набрала в грудь побольше воздуха, подобралась к сопернице с фланга и остановилась от нее в нескольких футах, помня вопрос, заданный ей Мэттом в день знакомства.

Ей и в самом деле надоело бегать от неприятностей.

Когда Саманта столкнулась нос к носу с не очень привлекательной и скромно одетой молодой женщиной с выражением решимости на лице, сердце у нее забилось с удвоенной силой. Она узнала эту особу и, снедаемая чувством вины и одновременно злостью, ждала, когда та заговорит.

— Мне известно, кто вы. Вас зовут Саманта Ригг. Мое имя — Дженни Морган, полагаю, вы догадываетесь, зачем я здесь, — покраснев, произнесла Дженни. — Уинстон — город маленький. Сплетни распространяются быстро. Я уже наслушалась всевозможных историй, в которых фигурируете вы с Мэттом, и знаю, что он симпатизирует вам, а вы ему. Вы оба чрезвычайно привлекательны внешне и, как говорят, буквально созданы друг для друга.

Сделав паузу, Дженни судорожно сглотнула и продолжила:

— Но истина прямо противоположна сплетням. Мэтт не заслуживает такой, как вы, женщины. Мэтт, которого я знаю, хороший порядочный человек, и идеи преданности, верности и постоянства для него не пустой звук. Чтобы понять это, ему пришлось пройти долгий трудный путь. Судя по вашей внешности и повадкам, вы не имеете ни малейшего представления о верности и постоянстве.

— Вы пришли к такому выводу, глядя на меня?