Связанные страстью

Небо над ранчо уже потемнело, когда Саманта встрепенулась и вернулась к реальности. Но Мэтт так нежно сжимал ее в объятиях, что она не могла не улыбнуться. Сегодня он был совсем не такой, как в прошлый раз, когда бросил ее и уехал.

Но Саманта не открывала глаз, борясь с охватившим ее вдруг чувством неопределенности. Вообще-то она не собиралась ложиться с Мэттом в постель, когда утром выезжала из города. Она даже не смогла бы объяснить, как и почему оказалась у него на ранчо. Если разобраться, она просто заглянула поглубже в глаза Мэтта, поняла, как сильно он ее вожделеет, и тоже захотела его.

Она старалась не думать о том, что испытала, когда Мэтт, овладев ею, уехал из гостиницы, оставив у нее в груди ощущение горечи и одиночества. При желании это можно было назвать аберрацией или отклонением от нормы, поскольку сегодня, находясь в нежном плену его сильных рук, прижимаясь к его мускулистому телу и слыша его исполненные подлинной страсти слова, она чувствовала себя совершенно по-другому. Более того, сегодня она могла признаться себе, что любит его.

Мэтт, разумеется, ничего о своей любви к ней не сказал. И возможно, никогда не скажет. Все-таки, как ни крути, между ними продолжало оставаться препятствие.

И имя ему было Дженни.

Подумав об этом, Саманта вздрогнула. Или ей это только приснилось?

— Что случилось?

Подняв веки, она увидела знакомые светлые глаза. Потом в поле ее зрения оказались столь же знакомые твердые и одновременно нежные губы, которые, прежде чем произнести ответные слова, на мгновение прикоснулись к ее губам. Инстинктивно поеживаясь от легкого озноба, сопровождавшего пробуждение, она неожиданно обнаружила, что лежит под тонким покрывалом совершенно голая. В следующее мгновение она поняла, что Мэтт в этом смысле ничем не отличается от нее, и порозовела от смущения.

— Я умираю с голоду.

— Я тоже.

Мэтт снова прикипел к ней поцелуем. Но поскольку поцелуй начал приобретать затяжной характер, Саманта отодвинулась от Мэтта и сказала:

— Мне есть хочется, а не то, о чем ты подумал.

— Ты и раньше это говорила. Но надеюсь, ты понимаешь, что, прежде чем твое желание осуществится, необходимо отскрести сожженную сковородку.

Саманта решила его поддеть.

— Помнится, когда она сгорела, ты особого неудовольствия не выразил.

— Это точно.

Он опять поцеловал ее, потом отбросил покрывало, встал с кровати и вытянулся во весь рост, не испытывая ни малейшего смущения или стыда от своей наготы.

— По-моему, я тоже не прочь что-нибудь съесть. Сейчас посмотрю, что хранится у меня в буфете.

Через полчаса они уже сидели за столом и с огромным аппетитом поедали копченую ветчину, отваренные сушеные овощи, горячие бисквиты, запивая все это кофе. При этом они ухитрялись еще разговаривать и даже смеяться. Однако когда поели, выяснилось, что тот, иной голод, о котором упоминалось прежде, отнюдь не притупился.

Так что в скором времени они снова оказались в постели, а еще через некоторое время Саманта, выглянув из окна, обнаружила медленно всходившую в черном небе луну.

— Похоже, мне придется остаться у тебя на ночь.

— Похоже на то, — пробормотал Мэтт.

Саманта сама удивилась собственной смелости, когда, повинуясь неожиданно возникшему порыву, выпалила:

— Надеюсь, по этому поводу возражений нет?

— А что — у тебя возникло впечатление, что они у меня есть?

С этими словами Мэтт заключил ее в объятия, и Саманта с готовностью приняла их, как и те радости, которые за ними последовали.

Только много позже, неожиданно пробудившись в темноте ночи, Саманта подумала, что Мэтт, в сущности, так и не ответил на ее вопрос.

Глава 6

Мэтт что-то скрывал.

— У меня нет времени на разговоры.

Ответ Мэтта на какой-то банальный вопрос Саманты отличался осторожностью и лапидарностью. Занимался новый день. Они оба уже поднялись с постели, оделись й позавтракали. Стоя у стола с остатками еды, Мэтт смотрел на Саманту так, словно у них не было ни совместного почти семейного завтрака, прошедшего в сердечной приятной обстановке, ни совместно проведенной исполненной страсти ночи.

Произнеся показавшуюся Саманте странной короткую фразу, Мэтт счел нужным добавить:

— Мне необходимо идти кормить животных.

Она поняла это так, что больше вопросов ему задавать не следует.

Когда он вышел во двор, Саманта бросила взгляд в окно на сиявшее в небе солнце. Проникавшие в комнату яркие солнечные лучи казались неким диссонансом в сравнении с настроением Мэтта.

Саманта без особого желания поскребла сковородку, которую они по беспечности сожгли вчера вечером, и от этих воспоминаний ее сердце радостно трепыхнулось, несмотря на овладевшую ею усталость. По правде говоря, Саманта не ожидала, что ее реакция на Мэтта будет столь всеобъемлющей и потребует от нее так много энергии. Тем не менее прошедшая ночь того стоила.