Связанные страстью

— Да, сэр. Я вообще провожу на ранчо больше времени, нежели мне хотелось бы. — Потом, придумав предлог для своего неожиданного приезда, он добавил: — Но я надеялся оправдать свое долгое отсутствие, предложив Дженни прокатиться верхом по вечерней прохладе.

Рэндольф с любопытством посмотрел на гостя.

— Остается только удивляться, как ты в разгар рабочего дня решил выкроить несколько часов для развлечений.

— Я сделал то, что запланировал на сегодня, и хочу провести остаток дня с Дженни, если она, конечно, свободна.

— Разумеется, у меня найдется для тебя время! — включилась в разговор Дженни, затем, повернувшись к отцу, сказала: — Я скоро, па. Хотя к ужину все готово, вернусь домой задолго до него.

Рэндольф улыбнулся, но довольно сухо.

— Боюсь, я уже забыл, что значит быть молодым.

Такер чувствовал на себе взгляд старика все то время, пока взнуздывал для Дженни лошадь и подсаживал ее в седло. Когда молодые люди выехали наконец за околицу и проскакали какое-то время по залитой солнцем тропе, Такер предложил:

— Вон отличная поляна для отдыха. Мы можем расположиться на ней и поговорить.

— Поляну вижу. Не понимаю только, о чем таком важном ты хочешь со мной поговорить, коль скоро ради этого бросил работу в середине дня.

Такер неопределенно пожал плечами, направляя тем не менее лошадь к упомянутой поляне.

— А ты можешь себе представить, что я просто соскучился по тебе?

— Ну и что? Мне тоже часто тебя не хватает. Но работа есть работа.

Такер поднял на девушку глаза и понял, что Дженни настроена весьма серьезно.

— Скажи лучше, не случилось ли что-нибудь дурное?

— Уверяю тебя, что ничего дурного не случилось. — Когда они достигли облюбованного затененного места, Такер соскочил с коня, помог Дженни вылезти из седла и еще более мягким голосом произнес: — Если, конечно, желание повидать тебя не считается у вас в доме чем-то дурным.

Дженни находилась так близко от него, что временами их тела соприкасались.

— Раньше тебе не нужен был предлог, чтобы повидать меня, Мэтт. И ты никогда не забывал пристегнуть к ремню пряжку, доставшуюся тебе по наследству от отца. — С минуту помолчав, Дженни добавила: — С некоторых пор я чувствую себя с тобой как-то по-другому.

Такеру вдруг ужасно захотелось узнать, как именно она себя с ним чувствует.

— И что же ты с некоторых пор чувствуешь, Дженни?

— Мне почему-то кажется, что ты об этом знаешь. — Карие глаза Дженни, казалось, просветили его насквозь. — Я люблю тебя, Мэтт. И всегда любила. Когда ты заговаривал о нашем браке, я рассматривала это как ответ на свои молитвы. Пусть ничего особенного волшебного между нами и не было, мы так давно друг друга знали, что я считала подобное развитие наших отношений неизбежным и вполне справедливым. Моей единственной заботой было то, что ты очень красив, а я обыкновенная простушка.

— Ты не простушка.

— Увы, я именно такая.

— Ничего подобного! — вскричал Такер, беря девушку за руку. — Я уже говорил тебе, что ты удивительно нравственное, чистое и светлое существо. Бывают моменты, когда твои глаза сверкают, как драгоценные камни, а лицо светится.

— Оно светится лишь для тебя, Мэтт.

Такер смигнул, когда она назвала его Мэттом.

— Что случилось?

— Не знаю.

Такер отступил от нее на шаг и покачал головой. Затем повернулся и направился к протекавшему поблизости ручью. Их лошади двинулись за ними, а достигнув источника, начали пить. Такер некоторое время смотрел на лошадей, а затем повернулся к Дженни, которая как раз в этот момент подошла к нему.

— Думаю, то, что я испытываю по отношению к тебе, — сказал он с чистосердечием, какого сам от себя не ожидал, — совершенно новое для меня чувство.

— Такого быть не должно, поскольку мы знаем друг друга очень давно. — Она покачала головой, признаваясь в том, чего не могла больше таить. — Но между прочим, то, что я испытываю по отношению к тебе сейчас, тоже иногда кажется мне новым и неизведанным.

Такер с минуту смотрел на Дженни в упор, потом спросил:

— Что же нового появилось в твоих чувствах по сравнению с тем, что было?

— Не знаю точно. Но у меня появляется странное чувство предвкушения чего-то всякий раз, когда я тебя вижу, — Дженни покраснела. Ее лицо окрасилось розовым, когда она стала развивать свою мысль. — Ну и конечно, особое чувство, которое я испытываю, когда ты меня целуешь, Оно такое… Такое… Возможно, ты сам его испытываешь в этот момент… оно сродни голоду, что ли…

— Голоду, говоришь?

— Но не такому, когда хочешь есть, особого рода голоду…

Теперь Такер смотрел на нее не отрываясь. Ему не доводилось прежде встречать женщину, хотя бы в малой степени похожую на Дженни. Она говорила с ним совершенно открыто и, рассказывая о своих эмоциях, не испытывала никакого стыда. Ему казалось, что он тонет в теплой глубине ее глаз. Ее взгляд затронул такие чувства и эмоции, о существований которых в себе он даже не подозревал.

— Поцелуй меня, Мэтт.

— Дженни…

— Я хочу понять, не нафантазировала ли я все эти чувства или они существуют на самом деле.

— Дженни, я приехал сюда, чтобы…