Связанные судьбой (ЛП)

Я приготовилась к признанию Талли о том, что она сказала Джэйсу и Чарли, где меня искать. Я не хотела признавать, что это самое логичное объяснение, потому что тогда я бы начала винить и Талли в смерти Алекса, а у меня не осталось бы ни одного друга.

— Я Видела, что случилось той ночью. — Ей тяжело давались слова. — Я не хотела, но они заставили меня, чтобы защитить стаю. Он должен был знать, что случилось. Мне так жаль, Скаут, знаю, я обещала не лезть без разрешения к тебе в голову, но...

— Не извиняйся, — перебила ее я. — Мой мозг — твой мозг.

Я все еще не помнила всего, но память уже начала проясняться. Некоторые вещи, вроде ветки, торчащей из плоти Алекса, навсегда застряли у меня в голове. Порой этот образ всплывал перед глазами, перекрывая все остальное. Иногда меня парализовал жуткий страх, и мое сердце в ужасе билось перед несуществующей опасностью. Я уже не говорю о кошмарах. Интересно, спокойно ли Талли спит по ночам.

— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть... — сказала я.

— Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.

Она села на край кровати. Я положила ей руку на запястье, чтобы поддержать ее и показать, что я не против ее прикосновений. Ее лицо отражалось в зеркале, слезы текли ручьями.

— Талли, это ты сказала им, где нас искать?

Я ничего не могла поделать. Мне нужно было знать.

— Что? Нет. Конечно, нет. — Она взяла одну из жестких, как наждак, салфеток с тумбочки и вытерла слезы. — Мы проверяли, насколько далеко они могут зайти, прежде чем перестанут слышать меня. Они должны были двигаться на юг, в противоположную сторону. Я не знаю... — Она снова промокнула глаза. — Тоби спрашивал, но они не говорят, что там делали.

— А ты не могла...

Я сжала ее руку, намекая.

— Джэйс с июля не подходил ко мне близко, а Чарли... — Она прочистила горло настолько женственно, насколько возможно. — Нет. Я ничего не смогла увидеть.

Она долго смотрела в окно и молчала, а мне хотелось, чтобы ее силы работали в обеих направлениях, позволяя мне знать, что она чувствует.

Действие лекарств начало проходить, и Талли поняла это сразу же, поскольку держала меня за руку.

— Я пойду позову кого-нибудь. Тебе нужно дать обезболивающее, — сказала она, вставая.

— Нет, попозже. Пока что мне не так больно. — Я узнала, что боль относительна. Поначалу я думала, что у меня жутко болит горло, но сейчас почти его не чувствовала. По сравнению с ранами, это было ничто. И физическая боль не могла даже близко сравниться с дырой в моем сердце. — Я хочу еще немного поговорить, прежде чем опять забудусь сном.

Талли глянула на дверь и снова села в кресло.

— О чем ты хочешь поговорить?

— Что люди думают о той ночи? Откуда, по их мнению, взялись эти раны?

— Погода была хорошая, и мы решили сделать уроки на природе. — Ее речь звучала, как будто она репетировала и повторяла это сотни раз. — Ты пошла в лес пописать. Мы услышали твой крик и нашли тебя на земле, покрытую кровью. Я заметила, как в лес убегает какой-то зверь. Алекс побежал за помощью, но заблудился в темноте и упал с обрыва. Я пыталась удержать тебя, но ты побежала искать Алекса, потому и потеряла так много крови.

— А как ты объяснила тот факт, что Алекс был голым?

Талли опустила глаза.

— Нет, не был. Он снял рубашку, чтобы остановить твою кровь, но на нем были штаны.

— Не было на нем никаких штанов. Разве скорая этого не заметила?

Когда я догадалась о том, что она, вероятнее всего, сделала, у меня закрутило в животе. Я не смогла сдержать стон от очередного приступа пылающей боли.

Талли снова собралась к двери.

— Тебе нужны лекарства.

— Нет. Мне нужны ответы. Что именно там случилось?

— Ты знаешь, что случилось.

— Почему все думают, что ты была там все время? Как ты догадалась, что что-то не так?

— Парни сказали, что они слишком далеко и не слышат меня. А затем что-то пошло не так, и Джэйс оказался в моей голове и вопил, что поранил тебя. Я сорвалась очень быстро, даже не сказала Тоби, куда еду.

Она вернулась и села на мою кровать.

— Произошел несчастный случай. Они не хотели никому навредить.

Я нервно засмеялась.

— Несчастный случай? Талли, я была там, они напали на нас!

— Они напали на Алекса, ты попала под горячую руку.

Какого черта? Алекс мертв, а она их защищает?

— А что я должна была делать? Просто сидеть и смотреть, как они его убивают?

— Они хотели прогнать его, напугать. Никто не желал ему смерти.

Она в это действительно верила, что по какой-то причине бесило меня сильнее, чем если бы она их просто покрывала.

Пока я пыталась разобраться в чувствах, ее телефон зазвонил. Она увидела имя звонившего и посмотрела на меня.

— Давай, возьми трубку, — сказала я. Мы все равно закончили.

Она подошла к окну, чтобы связь стала лучше, или чтобы я не слышала, уж не знаю.

— Ну что, вы закончили? В воскресенье в обед? — Она глянула на меня и вернулась к окну. — Да, может, ее и выпишут к тому времени... Слушай, я в больнице. Давай потом созвонимся и все обсудим.

Талли сбросила звонок. Что-то в ее взгляде несколько усмирило мой гнев.