Связанные судьбы

Мариан гладил никак не успокаивающуюся супругу по спине и думал о том, что из некоторых людей дурь не выколотить и что только жизнь может научить их ответственности. И еще – Байдек никогда не признался бы в этом Василине – в чем-то он безумного герцога понимал. Хотя сам никогда бы не стал оказывать знаки внимания одной женщине, будучи связанным словом с другой.

Жена все не унималась, пока он не скомандовал тихо и строго: «Все, Василек, спать». Послушалась, замолчала, но так тяжело вздыхала и крутилась, что Мариан сначала улыбался в темноте, слушая сердитое шебуршание и вздохи и чувствуя гладкость ее кожи и мягкие кудри, которые то и дело задевали его лицо и губы. А потом уже стало не до улыбок – он прижал затаившую дыхание супругу грудью к простыням, задрал тонкую длинную сорочку до талии и коленом раздвинул ей бедра. Замер на мгновение, вдыхая запах ее волос и ощущая и частый пульс, и острые зубки на своей руке, в которую она уткнулась лицом, и нетерпеливый изгиб тонкой спины. И как настоящий солдат сразу бросился в бой и долго утешал ее до того самого совершенно расслабленного умиротворения, когда нет сил даже пошевелиться и остается единственное желание – вжаться в своего мужчину и заснуть.

Ангелина Рудлог тоже наблюдала за магическим представлением, укутавшись в плед и спокойно допивая принесенное горничной горячее молоко. Она не злилась и не возмущалась, потому что выводы о герцоге Дармоншире уже сделала. Осталось только воплотить свое решение в жизнь, и это было труднее всего.

Глава 7

«И, наконец, происшествия. Вчера ночью столица проснулась от громкого магического представления. Тысячи горожан наблюдали за ночным действом, которое, несмотря на красочность, нарушило несколько городских административных норм, в частности закон о тишине. Глава фирмы-организатора уже задержан и дает показания. Между тем все задаются вопросом: кто же заказчик и та таинственная девушка, которой предназначалось это послание? Как бы ни было впечатляюще произошедшее, хотим напомнить, что подобные акции допустимы только при согласовании с властями города и, конечно, не в то время, когда все уже спят».

Суббота, 26 ноября, Иоаннесбург

Люк Кембритч

Без пяти минут одиннадцать лорда Лукаса Дармоншира, выглядевшего так респектабельно, что даже его дворецкий не нашел бы, к чему придраться, провели в кабинет первой принцессы дома Рудлог, предложили чаю и сообщили, что ее высочество сейчас подойдет. Дворец Рудлогов, в отличие от резиденции Инландеров, не производил впечатления соединенных коридорами темных каморок, а был высок, светел и пышен – но не до раздражения. И дышалось в нем легче.

Может, конечно, дело в том, что Марина живет здесь? Люк, шагая от парадного входа по широкому коридору, с некоторой ностальгией прошел мимо двери в Зеленое крыло, покосился дальше – в сторону покоев королевской семьи, улыбнулся едва заметно, но тут же подобрался, сосредоточился. Разговор предстоял непростой: его светлость не мог уклониться от брака, но рассчитывал, что принцесса осведомлена о прошлых скандалах и проявит достаточно здравого смысла. А что касается обещаний в Храме Всех Богов… Люк усмехнулся. Раз до сих пор его не ударило по темечку молнией, то можно надеяться, что перед Великими Стихиями он чист и все его действия – и скандал на посольской встрече, и свидания с Крис, и вспышки рядом с Мариной – не были засчитаны как нарушение данного слова.

Ее высочество Ангелина Рудлог появилась через две минуты, сухо кивнула на учтивый поклон вставшего жениха, милостиво протянула ему руку для поцелуя и предложила садиться.

Он с некоторым изумлением разглядывал ее – хоть и видел фотографии и видео уже после возвращения, но вживую… Разительная перемена. Невысокая, ниже Марины, очень худая, сдержанная, с тщательно уложенными светло-льняными волосами, она выглядела бы совершенным ребенком, если бы не тяжелый взгляд ледяных глаз, не развернутые плечи и сильный подбородок, не холод, исходящий от нее, и не голос – звучный, глубокий, уверенный. Таким бы полки и батальоны в бой бросать, а не замужество обсуждать. Маленькая, да, но не хрупкая – хрупкость предполагает уязвимость и нежность, а здесь их не было и в помине.

Но манеры остались прежними: никакой женской томности, прямой взгляд, скупые движения. И в кабинете с момента их прошлого разговора ничего не поменялось, разве что бумаг добавилось.