Связанные венцом (СИ)

Голова пухла от всех этих знаний. А ведь оставалась еще и практика. Зал, в котором мы занимались, накрыли магическим куполом, чтобы я могла перемещаться только в его пределах. Но пока по собственной воле у меня ни разу не получилось продемонстрировать свои умения. Сколько бы я не старалась, не медитировала, не считала вдохи и в малейших подробностях представляла место, где хочу очутиться, а белый туман все не появлялся. Я расстраивалась, даже пару раз всплакнула. Хотя мой учитель меня утешал, как мог.

Гораздо лучше обстояли дела с нэн. Знания о правилах, этикете и приличиях мне давались, конечно, не просто – попробуй запомни в кратчайшие сроки то, что большинство аристократов, а тем более принцесс впитывали с рождения, едва ли не с молоком матери. Но изо всех сил штудировала эти талмуды, стремясь хоть в чем-то блистать успехами, и не осрамить своего мужа в первый же официальный выход в свет.

А сегодня у меня выдалась свободная минутка. Даже не минутка, а целых полдня. У леди Лирой и мэтра Тавельяна неожиданно оказались какие-то неотложные дела, и мне устроили незапланированный выходной.

Где-то с часик я отдыхала и наслаждалась бездельем. А на втором начала думать о мнимой беременности, вспомнив разговор, накручивать себя и хандрить. К счастью, никакой беременности у меня не оказалось – организм работал как часики, но ведь могла быть. Зная, что муж вернется поздно, и, уточнив у его камердинера график его величества, я решила перехватить Сила в кратком перерыве между визитом одного сверхважного гостя и другого, и составить ему компанию за обедом, который собирались доставить в кабинет.

Но как только я приближаюсь к плотно закрытым створкам, понимаю, что муж не один. Секретарь куда-то запропастился, и приемная пустует.

Вначале я честно-честно не хотела подслушивать. Бродила по комнате, разглядывала симпатичный пейзаж на стене, перечитывала корешки толстеньких томиков, стоящих на полке. С любопытством заглянула в исчерканный лист бумаги, который одиноко лежал на столе. От скуки даже принялась пересчитывать всех голубей сидящих на карнизе за окном и, уже планировала взяться за воробьев. Но собственное имя, прозвучавшее из-за дверей, заставило насторожиться.

Борюсь с собой целых десять минут. Даже пальцами вцепляюсь в подоконник, дабы успешнее противостоять соблазну. А потом имя повторяют еще раз, и этим ломают напрочь бастионы моей честности.

Осторожно, на цыпочках подхожу к плотно прикрытым дверям. Прикладываю ухо к деревянной створке и, затаив дыхание, прислушиваюсь.

– По-моему, ты сгущаешь краски, Сил… – слышу голос Маркуса. – Ты бы вначале обсудил этот вопрос с женой.

Внутренне киваю. Какой же молодчина у Сабины муж. Советы дает правильные…

– С женой, Мар? Я не уверен, что она сможет адекватно оценить ситуацию, – отвечает ему мой муж, поселяя в сердце обиду. – Я чувствую, что Ана любит меня. Она честная, добрая, готова к самопожертвованию. А я не хочу, чтоб она жертвовала собой. Чтобы губила свою жизнь. Ты бы видел, как она поет. Она светится вся. И чарует. А я чувствую себя варваром, который подобную красоту хочет заключить в клетку. Хочет присвоить фей-ир. Неужели не помнишь старую легенду, и чем она закончилась?

Даже не замечаю, как сжимаю с силой кулаки. Ногти острыми полукружиями впиваются в ладони. Горечь появляется в сердце, в душе... царапает в горле острыми коготочками.

– А ты у нее спросил, хочет ли она такой жизни? По-твоему правильно делать выбор за двоих?

Маркус продолжает приятно удивлять. Чего не скажешь о Сильвестре...

– Этого не спрашивают. Ты бы для Сабины хотел такой жизни? Кое-кто сегодня ко мне пришел просить об отставке...

– А ты сам? Ты любишь ее?

Это вопрос заставляет меня замереть, как статуя. Затаить дыхание и даже зажмуриться. Я так хочу услышать ответ… и одновременно не хочу...

– Что есть любовь?– совсем тихо отвечает Сил. – Ты уверен, что чувствуешь к Сабине именно ее. Может, мы с тобой обманываемся…

Даже не замечаю, как по щеке ползет одинокая слезинка.

– Мои чувства настоящие Сил. Я и помыслить не могу себя без нее. Без нашего малыша. Это чувство не может быть навязанным. Просто не может.

– Я боюсь, что если останусь рядом с ней дольше, – с какой-то обреченной интонацией произносит муж. – То просто не смогу отпустить. Чувствую Мар, что теряю себя, становлюсь рядом с Аной совершенно другим человеком.

Ноги неожиданно слабеют и подкашиваются. Упираюсь лбом в дверь, ища хоть какую-то опору. Но створка легко поддается под моим весом и гостеприимно распахивается, увлекая за собой.

Мужчины застывают. Смотрят удивленно.

Я пробегаю несколько шагов и, наконец, останавливаюсь.

– Извините, – чувствую, как жар расплывается по щекам и шее, начинают гореть уши.

– Ты подслушивала? – хмурится Сил.

– Не нарочно, – закусываю губу. А потом во мне поднимается гнев. – А ты.. повтори, что ты сказал Маркусу. Что ты ко мне чувствуешь?

Я говорю едва слышно, стараясь обуздать эмоции. Не хочется выглядеть истеричкой, но внутри бушует ураган горьких чувств.

– Ана, сейчас не время… – хмурится Сил...