Связанные звёздами

Деравш сделал жест следовать за ним и устремился в дальний конец магазинчика. Мы с Филиппо обменялись беглыми взглядами. Итальянец согласно прикрыл глаза, и я зашагала за господином Кавиани. Остановившись у одного из стеллажей, я стала разглядывать представленный товар. Сухие краски в банках, стеклянных цилиндрах, мешках, бочонках и прорванных бумажных пакетах имели заманчивые сочные цвета и придавали темному магазину праздничный вид. На полочке пониже стояли шкатулки разных оттенков зеленого, одни – с серебряными изогнувшимися ящерицами, другие – с весенними пейзажами на крышках.

– Я продаю настоящие сокровища за бесценок, мадонна, – пропел Деравш.

Заинтересованная, я присела на корточки, чтобы тщательнее рассмотреть стеклянные банки, наполненные какими-то порошками, кусками разноцветных минералов и жидкостями.

– Лазурит, – объяснил господин Кавиани, указывая на один из цилиндров, в котором хранились ярко-синие камушки. – Добыт в горах Гиндукуша, – Деравш гордо улыбнулся и почти прижался носом к стеклу. – Можете ли вы себе представить, мадонна, что такой невероятно яркий цвет рождается в темных глубинах?

Я завороженно протянула руку к цилиндру. Деравш спешно вытащил оттуда несколько камней и положил в мою раскрытую ладонь.

– Люди ведут кровавые войны за право обладать минералами. Алмазы, хризолиты, рубины зачаровывают всех – от простых крестьян до королей и императоров, – в глазах торговца разгоралось какое-то опасное пламя.

Деравш еще долго рассказывал мне о важных свойствах различных минералов, о том, как приготовить краску, как сделать левкас и чем правильно покрыть картину для защиты. Торговец даже смешал несколько порошков, чтобы получить цвет, который соответствовал бы оттенку моих глаз.

В какой-то момент Филиппо беспокойно застучал пальцами по подлокотнику. Он недовольно поднялся с небольшого диванчика и подошел к господину Кавиани.

– Нам пора.

– Конечно, конечно, не смею вас больше задерживать, – промяукал Деравш. – Я подготовил все, что просил маэстро, – сказал торговец и протянул Филиппо небольшую коричневую сумку. Итальянец быстро проверил ее содержимое и, вытянув из-за пояса кожаный мешочек с крупными золотыми монетами, отсчитал нужную сумму.

– Надеюсь, что с вами, прекрасная мадонна, – ласково произнес Деравш, не выпуская моей руки, – мы еще увидимся.

Я пообещала торговцу обязательно заглянуть к нему через пару дней, и мы с Филиппо вышли на улицу.

Толпа исчезла, виселица пустовала. Выходит, что беглеца либо не поймали, либо не захотели вешать вторично. Я тряхнула головой и постаралась отбросить лишние мысли.

Некоторое время мы с Филиппо шли молча. Народ волновался и суетился, рыночные ряды стремительно пустели. Торговцы торопливо отвязывали растяжки тентов, складывали разобранные каркасы и товар в телеги. Когда аппетитный запах еды защекотал мне нос, я резко остановилась и обхватила руками урчащий живот.

– Вы голодны? – спросил Филиппо, копаясь в карманах куртки.

Я вспомнила, что не ела с самого утра, и виновато кивнула в ответ. Итальянец понимающе подмигнул. Он купил два пухлых пирога с мясной начинкой в ближайшем ларьке, мы наскоро перекусили и пошли дальше.

– Вкусно? – добродушно улыбнулся Филиппо. – Начинка из гусиной печенки.

Я удивленно хмыкнула, бросила на итальянца скептичный взгляд и протянула:

– Сытно.

Мужчина рассмеялся и хотел еще что-то добавить, но я решительно уцепилась за локоть Липпи и устало повисла на нем.

– Вы давно работаете у Боттичелли, Филиппо? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Мне было пятнадцать лет, когда я потерял родителей, – мужчина шумно выдохнул и посмотрел на меня как-то растерянно. – Представляете, мадонна, умел только рисовать, поэтому решился показать свои картины Сандро. Добродушный маэстро согласился учить меня за гроши.

– Понимаю. Мои родители тоже умерли, когда мне было пятнадцать, – дрогнувшим голосом ответила я.

Мы обменялись грустными улыбками.

– Сначала я надеялся на плодотворную учебу в мастерской Диаманте, – продолжил Филиппо, – но задержался там ненадолго.

– Почему?

Итальянец ответил уклончиво:

– Никто не сравнится с Сандро. Маэстро Боттичелли – настоящий гений. В его мастерской царит тот приятный беспорядок, который говорит о неустанной работе души и творческого воображения. Я уверен, он будет выглядеть особенным человеком в глазах каждого, кого повстречает на своем пути.

– Он особенный, это точно, – хихикнула я. – Сандро даже разрешает незнакомым женщинам вертеться у него в мастерской.

– Мне показалось, что Боттичелли вас отлично знает, мадонна, – улыбнулся Филиппо.

Я смущенно развела руками.

Мужчина хотел добавить еще что-то, но раздумал, помрачнел, и остаток пути мы провели в молчании.