Связной из Багдада

– Парень, – разозлился Коробов, – ты не понял. Перед тобой полковник ФСБ, а это следователь прокуратуры и двое наших экспертов. Если ты сейчас же нас не пропустишь, ты помешаешь нам в поисках опасных террористов. Тебе нужны проблемы?

– Какие проблемы? – удивился молодой человек. – Мне приказали пропустить только сотрудника прокуратуры.

– А я тебе приказываю пропустить всех остальных, – жестко отрезал Коробов. – Или позвони своему начальству и объясни, что ты остановил полковника ФСБ. Ты совсем не хочешь соображать?

– Проходите, – пожал плечами охранник. – Зачем ругаться? Сказали бы мне, что у вас важное дело.

– Идиот, – неслышно пробормотал Коробов.

В кабину лифта они вошли вчетвером. Дронго обратил внимание на выражение лица Пьеро. Оно было таким безмятежным, словно он поднимался на вечеринку. И будто не было изнурительных перелетов из столицы Италии в Казахстан через Турцию, из Сибири – в Москву.

Поднявшись на нужный этаж, они позвонили в квартиру. Очевидно, охранник успел предупредить Кочурину о появлении у нее четырех гостей. Потому что, не открывая дверь, она спросила:

– Почему вас так много?

– Со мной сотрудники ФСБ, – пояснил Мурашкин. – Они тоже хотят с вами поговорить.

– И я должна всех вас впустить к себе домой? – удивилась Кочурина. – Даже и не думайте. Пусть один останется, а остальные уйдут. Я живу одна и боюсь, когда ко мне стучится сразу столько мужчин.

– Вот сука! – негромко высказался Коробов. – А по очереди можно? – разозлился он. – Открывайте дверь, Кочурина, и хватит над нами издеваться. У нас к вам несколько вопросов, и как только мы получим на них ответы, то сразу уйдем.

Она не заставила себя долго упрашивать и открыла дверь. Пьеро тактично отошел в сторону, и трое мужчин вошли в квартиру.

– Проходите на кухню! – крикнула хозяйка. – Я сейчас!

– Обращается как с прислугой, – пробормотал Коробов.

Он и Дронго заняли все пространство коридора. Но кухня неожиданно оказалась большой. Вернее, это была кухня-столовая метров на тридцать. Дожидаясь хозяйки, мужчины разместились на стульях перед стойкой.

Лола появилась в эффектном коротком белом платье и в белых туфлях. Дронго оценил ее наряд, густые белокурые волосы, пухлые губки. И абсолютно пустые глаза. Ей было лет двадцать пять или чуть больше. Похоже, эта девица зарабатывала очень даже неплохо, коли смогла в этом возрасте уже иметь такую роскошную квартиру.

– Добрый вечер, – улыбнулась Кочурина, оценивающе оглядев всех троих мужчин. Коробов ей не понравился – слишком вульгарен и груб, Мурашкина она вообще не удостоила вниманием. А вот на Дронго задержала взгляд. И вдруг удивленно спросила:

– У вас костюм от Эрменджильо Зенья? Надо же, как хорошо стали зарабатывать следователи прокуратуры!

– Я не из прокуратуры, – объяснил Дронго, – я всего лишь эксперт. А вы надели платье от Вивьен Вествуд. Верно?

– Браво! – Лола захлопала в ладоши. – Может, еще скажете и какая у меня обувь?

Коробов и Мурашкин переглянулись. Такого начала разговора они не ожидали.

Дронго поднялся, подошел к хозяйке квартиры, посмотрел на ее белые туфли с высокими каблуками, с удлиненными носами и задумался. Она высунула язычок, наблюдая за ним.

– Гуччи, – улыбнулся Дронго, – очень хорошая обувь. – Он не стал добавлять, что это прошлогодняя модель и теперь ее цена упала ровно наполовину.

– Как интересно! – Она взглянула на его обувь. – У вас тоже хорошие туфли, но вы их где-то испортили. Будто лазили по болотам.

– Если бы вы знали, как вы правы! – улыбнулся Дронго. – К большому сожалению. Правда, я недавно их почистил, но боюсь, они испортились окончательно. Это «Балли». Я ношу обувь этой фирмы уже много лет.

– Впечатляет. – Лола села на высокий стул, высоко подняв при этом правую ногу. – Это вы хотели задать мне вопросы?

– Нет, – улыбнулся Дронго, – наш следователь из прокуратуры. – И он показал на Мурашкина, явно не произведшего на женщину никакого впечатления. На нем был неказистый коричневый костюм, из-под которого выглядывала розоватая рубашка и непонятный галстук буро-коричневого цвета.

– Мы хотели с вами поговорить, – осторожно начал Мурашкин, водружая на столик портативный микрофон. – У вас есть знакомый Аркадий Сургутский?

Он не сказал «был», и Дронго оценил его мастерство.

– Конечно, – удивилась Кочурина, – это мой старый и близкий друг. А почему вы о нем спрашиваете? С ним что-то случилось? Я ему два дня звоню, но у него отключен мобильный телефон.

– А домой позвонить не пробовали?

– Нет. Дома у него ревнивая жена, а многие женщины не понимают, что между мужчиной и женщиной могут существовать духовные отношения. – Она так и сказала, вызвав у Дронго усмешку, которую он сумел подавить.

– У вас с ним были только «духовные отношения»? – переспросил Мурашкин.

– У нас были нормальные приятельские отношения, – отрезала она. Здесь Лола чувствовала себя на своем поле, с которого ее нелегко было выбить.

– Он вам звонил несколько дней назад, – напомнил следователь. – Звонил несколько раз.

– Кажется, звонил, – улыбнулась она, – ну и что?