Связующая магия

Я согласно кивнул и встретился с глазами Авориэн, в которых застыли вопрос, ревность и испуг. Я едва заметно улыбнулся ей и отрицательно покачал головой. В ответ на ее лице расцвела легкая улыбка. Потом поведал Совету историю о дне своего двадцатипятилетия, и о том, что попал в Срединные миры и почему не смог выбраться оттуда быстро.

— Если бы не Нэиль, я бы никогда не отыскал дорогу назад, — произнес я.

— А она принадлежит в роду магов? — кто-то оборвал меня. — По закону обители здесь запрещено быть людям!

Я смерил прервавшего меня помрачневшим взглядом, но сдержался.

— Она колдунья. Но не из нашего рода. Нэиль из Срединных миров. Случайность занесла ее в ту империю, и она едва не погибла от рук императора…

— Постой. Ты ведь говорил, что люди колдуньи, то есть Нэиль, пытались убить тебя?! — воскликнула Мерлинда.

Моя мать как всегда отличалась проницательностью.

— Я действовал согласно древнему обычаю темной обители, — заметил я. — Человеку нельзя позволить причинить вред магу, даже если этот маг является твоим врагом.

— Никогда не слышал об этом законе, — удивился Гаст.

— Это так, — подтвердил Бэйзел. — Но неужели она не смогла защититься от императора?

— Тогда она еще не слишком хорошо владела магией, — я поглядел на Нэиль, но она вполне спокойно переносила вспыхнувший вокруг нее интерес. — А потом мы столкнулись с одним из срединных магов, и он нас обоих затащил в Срединные миры. Я успел его оглушить, но дорога назад уже была закрыта.

— Но в мирах же остается след от прохода! — с недоумением произнес Лайтфел.

— Не в этом случае, — я полез в карман, извлек оттуда каменное кольцо на шнурке и выложил на стол на всеобщее обозрение. — Это магический артефакт, которым пользуются в Срединных мирах. Он позволяет открывать до пяти мировых дверей, а еще он не оставляет следов, поэтому невозможно обнаружить открытие портала…

— И даже для тебя оказалось трудным найти путь? — спросил Лайтфел.

— Я десять лет пытался найти дорогу домой.

Миг царило молчание.

— Неужели Срединные миры так огромны? — спросил пораженно кто-то из светлой части совета. — Сколько же из них ты прошел?

— Если считать, что в день я мог совершать от одного до 50 переходов, то в итоге получается гораздо больше сотни тысяч. В то, что в одном и том же мире я не побывал дважды, я уверен.

— Даже трудно себе представить такое, — произнесла задумчиво Мерлинда. — До Рубежа, ты говорил, всего две сотни миров.

Лайтфел прокашлялся.

— Значит ли это, что ты назвал истинную причину своего отсутствия, Тэрсел? То, чего мы все так опасались на последнем совете с твоим участием 13 лет назад — не случилось.

— Ты же видишь меня перед собой, Лайтфел, — и я посмотрел на Игнифероса. — Полагаю, вопрос о моем возвращении исчерпан?

Он кивнул, и я поднялся.

— Погоди, Тэрсел, — остановил меня Игниферос, и я вновь опустился в кресло. — У нас есть еще один чрезвычайно важный вопрос.

— Какой?

Игниферос окинул взглядом Совет, поднялся, не спеша подошел ко мне, а у меня отчего-то по спине пробежал холодок. Передо мной Игниферос остановился, снял с шеи Дерево власти, разделил пополам и протянул мне серебренную его часть. Я уставился на него в изумлении. Эту половинку носил когда-то Ментепер.

— Что это значит? — спросил я.

— Ты вправе носить знак власти, — ответил Игниферос.

— Разомкнутый амулет — знак раскола, — произнес я, осторожно взял половинку знака власти, разглядывая его. — Ты только недавно объединил народ… А теперь решил разделить правление? Много лет назад, ты услышал мое мнение по поводу власти. Оно не изменилось.

Я протянул ему амулет назад.

— Я знаю. И тем не менее… Помнишь, когда ты появился в моем мире, я сказал, что мне нужен тот, кто помогал мне.

— Лайтфел с Бэйзелом, думаю, справляются с этим неплохо. Да и если тебе нужна моя помощь, я окажу ее и без этого.

— Может быть, но не совсем. У нас проблемы с темной стороной…

— Какие проблемы? — с недоумением спросил я.

— Кое-кто был против объединения, — произнес Игниферос. — Они продолжали пользоваться запрещенной магией и испытывали ее на людях. Знакомо, не так ли?

— Более чем.

— А еще они очень ждали твоего возвращения, в надежде, что в нашем народе вновь произойдет раскол. Они не поверили, что ты был согласен на объединение и на то, чтобы я правил ими. Через какое-то время, они попытались навязать твоему сыну свои идеи, чтобы использовать его силу, на тот случай, если ты все же не объявишься. Его едва уберег Гаст.

— Боюсь, я их тоже разочарую, — заметил я. — Не ошибусь, назвав Нордека?

— И еще Балахир. Натаскивает молодежь. И Бэйзел не в силах с этим совладать. Это, — он кивнул на знак в моих руках, — твоя свобода, надев его, ты не обязан мне подчиняться.

Заметив легкую насмешку в моих глазах, он вымучено улыбнулся.

— Я знаю, что ты и так можешь мне не подчиняться, — прошептал он, склонившись ко мне. — Но теперь это будет выглядеть официально.

— Зачем?

— Это освободит тебя от соблюдения законов обители, одним из которых является запрет на убийство сородича.

Я уставился на него, не веря своим ушам. Но спустя миг до меня дошло.