Связующие нити (СИ)

Его загрызла пустая квартира, а мне хотелось самостоятельности. Мы пожили под одной крышей с месяц, поняли, что не только не мешаем друг другу, но наоборот, восполняем недостающую поддержку и заботу, чувство уверенности, что ты не один и одна, а вас двое. Вместе, по жизни, с любыми трудностями, а они за четыре года брака были, и то, что мы не спали в одной постели, никого из нас двоих не смущало. К тому же замужество для меня стало ещё и расчетливо выгодным, как для любой девушки. Все родственники со своими таранами «когда ты выйдешь замуж?» схлынули разом, а заодно прихватили с собой и упреки знакомых в стародевичестве. Жизнь вошла, как корабль, в тихую гавань. Работу нашла при университете, жила с идеальным мужчиной и полностью располагала собой.

Глава 4.Кухня

Понедельник у меня короткий день. Это значило, что я проводила занятия только с одной группой с восьми до половины десятого, а потом, до самого ужина у меня была куча времени. Поэтому по понедельникам я всегда наведывала родителей, потом заезжала к леди Гелене, потом, обычно, заскакивала в магазин, купить что‑нибудь необходимое, и домой.

Дом наш располагался в четырёх остановках от парка. Но такая слабая удаленность не мешала улицам заметно попритихнуть, прохожим поредеть, а этажам уменьшиться ровно вдвое. Серо — кирпичное массивное здание стояло прямо на углу разветвления улиц, и выделялось среди своих соседей только этим. Пыль времен и шершавые перевороты помноженных друг на друга десятилетий превратили стены, ступени, карнизы и каменные обрамления оконных проемов, в единую композицию старины. Не слишком важная архитектурная ценность, но и сносить шесть этажей маленького квартала в исторической части города, никто не собирался.

Мы жили на последнем, выше нас только крыша. Маленькая ванная, маленькие комнаты, вода иногда пахла ржавчиной и часто оставалась в своем холодном одиночестве, когда отключали газ, но это был дом. Обжитое уютное гнёздышко.

— Трис, ты дома?

Квартира ответила тишиной. Редко, но всё же случалось, чтобы он возвращался с работы раньше меня. Пока время шло, я успела приготовить бутерброды с плавленым сыром, засунуть их в духовку и заварить две порции чая в глиняных кружках.

Окно в каждой из комнат и на кухне находилось немного ниже привычного расположения. В половину круга, запавшее в стену глубокой нишей и обрамленное изразцовыми пластинами, оно верхним своим краем доходило мне до подбородка, а подоконником опускалось до колен. В тёплое время, я любила садиться внутри освещенного или, наоборот, тёмного проема и смотреть на видимый кусочек улицы. Металлические переплетения шли паутинкой по стеклу, и открыть такое окно было невозможно. Для проветривания под самым потолком располагалось вентиляционное окно, — этого хватало. А вот свет из‑за низких проёмов всегда распределялся по помещению необычно.

В середине дня, как сейчас, когда солнца на улице было много, свет рассеивался только по полу и охватывал всё, что на нём стояло, а верхушку всегда обходил вниманием, и потому множественные тёмные балки под побелённым потолком всегда скрывались в тени. Старое здание, продиктовало особенности интерьера не только с освещением, — одна из стен кухни выставляла вперёд несущие деревянные брусья и с помощью них эта стена была превращена в сплошные полки для мелкой посуды и кухонных принадлежностей. Целая коллекция тарелок, чашек, чайников, турок, ковшиков, сахарниц, банок для круп и пряностей была выставлена на обозрение, и никогда не приходилось хлопать дверцами навесных шкафов, чтобы достать нечто необходимое. Балки шли и вдоль потолка, пользы не несли никакой, кроме приятного глазу разнообразия и еженедельной необходимости вытирать с них пыль.

Бутерброды запахли сыром и горячим хлебом. Я выключила духовку, переставила чашки на стол и взглянула на часы. Есть хотелось несильно, хоть обед последний раз был в три ночи, я успела перехватить половник супа у родителей, да и леди Гелена не отпустила без конфет. И как раз к моему взгляду на циферблат, послышалась прокрутка ключа.

— Ещё немного и чай бы остыл!

— Привет, Грэтт, — донеслось из прихожей, и хлопнула дверь. — У меня плохие новости.

— Что?

— Сейчас расскажу.

Я не выбежала в нетерпении в прихожую, за плохими новостями не бегают, а дождалась, пока Трис заявится сам.

— Ну?

Переодевшись в домашние рубашку и штаны, как всегда босой, он привычно стал мыть руки на кухне.

— До меня через мою фирму дошёл слух, что Здание хотят снести до конца года.

— Серьёзно?

— В городе начинают говорить об этом. Грозит обрушением, и прочая чушь.

— А как же мы? Что будет с нашим агентством?

Пожав плечами, Тристан смолчал.

— На ужин только бутерброды сегодня…

— Угу.

— А как на работе? Был кто‑нибудь?

— Нет.

— Это тоже хорошо.

— Кто бы спорил, только наши от безделья уже с ума сходят.

Я улыбнулась:

— Привет им передай.